Горькая новь

- За тяжкие грехи господь нас наказует. Не от всего сердца мы молимся богу, не все постуем, не открываем своей души на исповедях, не даём лепту храму божьему. Скудеет вера. Мутит наши умы нечистый. Настаёт конец света, ждите второго пришествия. Вот-вот спустится с небеси сам Иисус Христос судить живых и мёртвых. Будете гореть в огне, и кипеть в смоле. Уготован вам ад кромешный.

В то время в Тележихе все женщины и дети были верующими, и если не все, то многие мужики, особенно старики. А тут еще и поп в своих проповедях тоже стращал карой за тяжкие грехи. И кара эта пришла на долгие годы, многим поколениям.

* * *

Жил в селе Мартын Павлович Еманов. Весьма интересный был тип, с разносторонними познаниями. Откуда появился этот "приблудный сын", - никто не знал, да и не спрашивал. Раньше в каждом селе проживало не мало пришлого люда, ни кто у них документы не проверял и не требовал, сошлют варнака за какие-то уголовные дела, и гуляй себе из села в село по всей матушке Сибири. Приехал он к нам задолго до революции. Было ему тогда более сорока лет, роста не большого, кряжистый, очень подвижный, про таких в народе говорят "на боку дыру вертит", глаза цыганские, резучие. Ко всякой теме разговора у него шутка да прибаутка. Хоть неделю слушай, всё будет рассказывать, а где правда или ложь - проверить трудно. Сначала приютила его у себя на фатеру вдовушка Вера, потом они слюбились, но уж приплода от них не было. У Веры была кличка "заденка", так вот по Вериной кличке и Мартына все стали звать, только более прямлинейно, по - крестьянски. Сначала он злился, со взрослыми ругался, а за ребятишками с палкой гонялся, потом свыкся. Любил он точить "балясы", знал вкусы слушателей, в его рассказах, где надо, сквозил и едкий юмор и серьёзные деловые житейские примеры. Обширны были его познания в географии России и Сибири. Часами рассказывал о себе, о людях, о событиях и явлениях во многих губерниях. На войну он взят не был, но в пятнадцатом или шестнадцатом году куда-то из села уезжал, и не было его несколько месяцев.

В одно из воскресений, после обедни на горке, возле артельной лавки, собралась большая толпа. Были там и мужики, и женщины, и ребятишки. Тема разговора одна: что теперь будет, как жить без царя-батюшки? Шум, галдеж, но можно было хорошо расслышать, как громким, отчетливым голосом, словно читая по бумажке, говорил с третьей ступеньки крыльца, фронтовик Федот Горелов:

- Товарищи! Разве кормил нас царь? Разве помогал работать нам на полях и в хозяйствах? Вон у Лобанова Фоки да у Рехтина Зеновея шестнадцать детей у двух, а рабочих рук - по одному в хозяйстве, как прокормить столько ртов. Помог им чем-нибудь царь? Ведь мы работаем на царя! Создаем ему богатство. Он самый крупный помещик в России! Кто затеял с немцем эту кровавую войну? Царь. Кто послал на эту бойню из села две сотни мужиков, таких вот, как я? Царь! Кто нас искалечил? Он же. Кто оставил без отца - больше ста ребятишек? Царь. Вон стоит, плачет Тоболиха. Кто убил ее двух сыновей - Ивана и Федора? Царь!".

Раненый фронтовик Иван Борисов, заглушая разноголосый гул, надтреснутым голосом громко выкрикнул:

- Товарищи! Вы, наверное, все слышали о большевиках. Они за народ, они против войны, вот нам такое правительство и нужно. Надо голосовать за большевиков! Главного виновника войны - царя свергли и правильно сделали! Но править страной остались его министры, а они все помещики, заводчики да генералы в золотых погонах. Легче нам от них не станет.

Перебивая один другого, выступали и не фронтовики. Мартын Палыч, переходя из одного конца в другой среди толпы, слушал всех внимательно, в разговоры не вступал. Но черезмерное соболезнование по темноте своей многих женщин о матушке- государыне злило его, и он решил выложить здесь перед миром всё, что наболело у него на душе. Рассказать кто он, что знает, почему здесь. Он протолкнулся на самую верхнюю ступеньку и, будто куда - то торопясь, сдёрнул с головы картуз, поднял его в руке и крикнул в толпу:

- Теперича я буду говорить, слухайте. Народ медленно угомонился, кто-то крикнул

-А ну, Палыч, режь правду-матку!