Горькая новь

- Ни с места! - Всё стихло. Которая сидела рядом с Агафошкой испугано воскликнула: - - Ой, Гришка цыган, пропали мы. Ну, сидим ещё вошли двое, А цыган нас уприметил и пошёл прямо к нашему столу, а с ним второй, рожа конопатая, сам рыжий. Ну, думаю, будь, что будет, а живые не дадимся. У молотобойца с грузчиком силёнки не занимать. Подошли они вплотняк, цыган уставился на меня, а я тоже режу его своими шариками, не моргаю. Рыжий - то взял мою чапоруху и потащил ко рту, а я его как звездану по лбу, он брык и глаза закатил. Цыган перехватил мою руку и давит, а у меня в левой силы столько же, Я сгрёб его руку и сжал, он побелел и крикнул - Брось, медведь! Я отпустил, а сам глазами слежу за ним, ить чорт знает, что у бродяги на уме - то, сунет по рукоятку под ребро. Думаю, врёшь, Мартына тоже на кривой не проведёшь! Это понимать надо! Цыган засмеялся, подсел рядом с Агафохой, а рыжего прогнал. Говорит - давай знакомиться, зови меня Гришкой, моего отца звали Ефим по фамилии Новых. Гришка так Гришка, а вот цыганом - то не зря кличут. Смоляные его глаза так и горят и будто тебя жгут, в них какая - то бесовская сила. И таким повелительным голосом приказывает рассказать о себе и друге, кто вы, откуда и зачем. Я ему и расписал всё о себе. Зовут, мол, Мартыном, а батюшка был Павел Козлов, вот и иногда прозывают Емановым. Гришка заржал, сказал, что хозяина моего хорошо знает. Угостились мы, выпили, с этого разу и задружили. Он дал мне адрес квартиры на Покровской улице и велел приходить туда. Там в особнячке с жолтыми ставнями на окошках, жила молодая красавица, вдовушка, Гришкина зазноба. Вот там стал ему я кумом, а крестил девочку в соборе поп Саватей, он цыгану с родни, был каким - то старшим над попами в Тобольской губернии. А ту бабу Гришка звал Зефирой. Долго мы с ним шаромыжничали, однова, в малой Сосновке, даже в каталаге сидели. Фартовый он цыган - то, через того сродника попа полез в духовные, добрался до Питера и давай там чудотворить, верили ему. Вхож стал во дворец, сделался духовником государыне, её называет мамой, а царя папой.

Мартын вытащил из кармана стеклянный пузырёк и насыпал на ладонь понюшку табаку. А в это время из квартиры в лавку пробрался большой рыжий кот, продавец сердито забрыськал на него, он вскочил на галантерейку, зазвенело стекло, кот оттуда перемахнул на Мартына, табак с ладони сдуло. Пузырёк, как бы нарочно, выпрыгнул из руки и заскочил в пазуху под сарафан на ведёрные груди бабке Белоножихе, толпа разразилась громким хохотом, бабка крестилась и кляла на чём свет рассказчика.

- А ведь действительно, мужики, интересно и загадочно всё это, - заговорил фронтовик Данил Пастухов. - У нас в окопах разное болтали про этого Гришку Распутного. Будто он святой от Верхотурья, если долго будет смотреть на тебя, то ты уснёшь или даже умрёшь. А если поглядит в живот брюхатой бабы, то сразу скажет, кого родит. Значит чудотворец, а больше зовут блудотворец царский.

- Говорят, гумага пришла насчет какого-то выбора делегата куда-то, - спросил у Горелова Загайнов Михаил.

- Есть такая гумага, собирать будем сход, - ответил тот, - надо выбрать одного человека на губернский съезд.

Время уже подходило к обеду, люди разбрелись по домам. Остались трое мужчин, которые попросили Анатолия Бронникова тоже остаться, нужно переговорить по важному делу.

- Так вот, - вытаскивая из картонной папки бумагу, - заговорил писарь Федот Сергеевич, - от волостной управы мы получили распоряжение о посылке одного человека на волостной, а потом и на губернский учредительный съезд, который будет в Томске. Сход мы с председателем намечаем на воскресенье, день праздничный, народ будет дома. Кое с кем мы вот тут переговорили и решили выдвинуть, Анатолий Иванович, твою кандидатуру.

- Нет уж, увольте, Федор Сергеевич! Разве мало у нас в деревне толковых мужиков. Мне никак нельзя! Вот нужно масло везти в Бийск сдавать, ведь молокосдатчики - то ждут расчет. Надо там товар отобрать да отправить на тех же подводах.

- Вот нас здесь четверо, - заговорил Павел Бельков, - вроде бы все грамотные, но все в одинаковой степени? Вы, Анатолий Иванович, всех нас грамотнее, опытнее и авторитет имеете большой. Вас народ уважает. Зря вы отказываетесь. А все дела пока на время сдадите члену правления Федору Михайловичу, он тоже теперь смыслит в торговом и масляном деле. Уж кому - кому, а Добрыгину - то можно доверить, не подведет, мужик серьезный. Добрыгин отмахнулся: