Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)

И все это происходило после того, как 30.07.1919 г. Игнаци Падеревский, премьер и министр иностранных дел Польши, во время речи на Сейме по поводу ратификации Версальских трактатов сказал:… а также те права национальных меньшинств признаю, как нашу большую победу, потому что нет человека, который бы более пылко желал покоя, благополучия и счастья… для всех без исключения… Постоянно руководствуясь этим чувством, хочу здесь при случае выразить желание, чтобы в той Красной Руси, которую сегодня называют еще и Восточной Галичиной и над которой доверили нам выполнять администрацию, чтобы мы там провозгласили амнистию для всех тех, кто достойным образом боролся против нас (аплодисменты)… Мы должны выбросить из нашей памяти все образы и несправедливость, познавшие терпение — должны мы забыть, потому что мы поляки и христиане (аплодисменты)[108]. Так сказал этот великий артист и политик.

А в проекте политической инструкции для заграничных представителей Польши от 7.07.1919 г. написано:

Наша политическая программа относительно Восточных Кресов (Вост. Украина, Вост. Беларусь — В. П.) должна опираться на единодушно принятом 23 мая постановлении Сейма, а также на единодушном одобрении предложений Гломбинского. Эта программа последовательно признает права этнической Литвы и Украины на самостоятельные государства, вместо этого относительно Беларуси и некоторых уездов Волыни и Подолья, она признает право местного населения на определение своего отношения к Польше[109].

Кроме акций против займанцев, УВО провела карательную акцию против тех "хрунов", которые, служа полякам, вредили украинскому национальному делу. И так, от пуль боевиков УВО погибло много войтов, украинцев по происхождению, которые добровольно стали на службу польской власти для закрепления состояния оккупации, порабощения украинских земель и истребления украинского "самостийницкого" движения[110].

Приведена здесь цитата — это описание фактов и их оценка, авторство члена ОУН, доктора философских наук, профессора, автора "Очерка истории ОУН", Петра Мирчука. Это он, до сих пор главный пропагатор идей ОУН, с 1968 года живя на Западе, в условиях демократии, оправдывает террор УВО, солидаризируется с позицией той организации, за которой она узурпировала себе право принимать решения в интересах украинского народа. При этом всем украинский националистический ученый сознательно, или из-за нехватки знаний, допускается кардинальных ошибок относительно фактов, а именно: До 1935 г., то есть до Апрельской Конституции II Речи Посполитой Польши, войтов выбирало население гминов, гмины были органами местного самоуправления и не выполняли государственных функций. Войт не был государственным служащим, следовательно, не мог "добровольно стать на службу польской власти", не имел влияния на "закрепление состояния оккупации, порабощение украинских земель и истребление украинского самостийницкого движения". Войтом гмины Дубно на Волыни был до 1935 г. мой отец. Его из года в год выбирало украинское сельское население гмины, на сходках (собраниях) отец, как войт, всегда разговаривал с крестьянами и с солтисами на украинском языке, чему и я неоднократно был свидетелем, потому что отец иногда брал меня с собой. Теперь, читая Петра Мирчука, могу сказать: Слава богу, что УВО не достигала своей деятельностью на Волынь, а то и моего отца убили бы, как "изменника". А его, когда начала действовать Апрельская Конституция, по которой выбор войта подлежал утверждению органами государственной власти,[111] отстранили от войтовства.

В рамках акций против "изменников" УВО убила журналиста Сидора Твердохлеба за то, что он пропагандировал потребность в лояльности украинцев к польскому государству, о чем, не без гордости, пишет Петр Мирчук (стр. 33).