Горькая соль войны

— Здесь тоже фронт, — хмуро сказал Лобанов. — Какой тыл, Ваня? Окстись! Немец на Сталинград прет! Да и своя босота спать спокойно не дает. Несколько месяцев назад ребята из экономического отдела в Краснооктябрьском районе группу Сиволобова взяли, эти сволочи поддельные продуктовые карточки изготовляли. У нас карточки детей неотоваренными оставались. А эти паскуды жировали! На мельнице «Главмуки» директор Голодаев с завхозом Демьяненко шестьдесят пять тонн муки на сторону продали! Да что говорить, вчера ночью банда в Латошинке магазин ограбила, двух продавщиц и сторожа убили.

— Продавщицы чего ночью в магазине делали? — удивился Шарун.

— Инвентаризация у них была, вот и задержались допоздна. У одной вроде недостача небольшая вылезла, так они сели считать, искали, где ошиблись. А тут эта погань и нагрянула. В армейской форме, и не поймешь — то ли ворье маскируется, то ли дезертиры решили поживиться.

— Отвык я уже от всего этого, — сказал Шарун. — Война ведь! Она от меня иного требует!

— Привыкнешь, — пообещал Лобанов. — Тут, мил человек, еще одна закавыка наметилась: ракетчики появились. Пока налеты немцев редки, но, сам понимаешь, когда они станут чаще, эти сволочи активность свою вовсю разовьют. А сам знаешь, бомбить с целеуказателями это совсем не то, что сбрасывать бомбы ночью вслепую.

Он встал и протянул Шаруну руку:

— В общем, так. Из госпиталя тебя, мил человек, считай, уже выписали, аттестат сдашь в АХО, на первом этаже еще кое-кто остался. А рабочее место я тебе выделю. Пойдешь в управление милиции в отдел к Говоркову, там ребята хорошие, а Степан Алексеевич тебя быстро в курс дела введет. Семьи у тебя нет, поживешь в общежитии политучилища, все равно там пока никого нет, выпуск на фронт недавно отправили. Представляешь, пацанву и на фронт! А ты говоришь — тыл здесь у нас. Это ты, Иван Николаевич, не подумав, ляпнул. Ладно, разговор окончен. Возражения не принимаются. Можешь Верховному писать. Удостоверение и табельное оружие сегодня получишь, я уже распорядился.

Он помялся немного, потом огорченно сказал и вроде бы виновато:

— Управление в Камышин эвакуируют. А тут дел невпроворот. Ты уж не подкачай, Иван Николаевич, сам понимаешь, в какое время живем. Урки вконец распустились, прямо хоть на улицах их в назидание другим стреляй.