Горькие яблоки

Фабиуш держал за руку гувернантку. Как объяснил Мейнгрим, маленький магик сразу «пометил» свою няню, и теперь не потеряется. Как он это сделал с помощью какого-то медальона на шее самой гувернантки, Радка вникать не стала. Ей нравилась Ирена, хотя она уже сейчас ревновала к ней сына, Мейнгрима и даже невиденную еще экономку. Такая солнечная няня должна была нравиться всем и каждому. Не то, что сама Радка, которая даже собственным родителям не слишком нравилась.

Если Мейнгрим и подозревал о её мыслях — вон как он хитро поглядывал на неё из-под густых бровей, то ничего не говорил, и ей и этого было довольно. Она, может, и сильная, но и её силы не бесконечны, а пореветь всласть хотелось уже давно.

Шли они недолго, Радка отметила про себя, что Мейнгрим живет недалеко от центра, только пока не знала, хорошо это или плохо. В селе самые большие и богатые дома стояли в центре, но у магиков все могло быть иначе. И если она не хотела попасть впросак, должна была внимательно смотреть и слушать, запоминать. Так она делала и раньше, ничего нового. Только вокруг были магики и их чуждый для нее мир, а в остальном — все также. Вот так, подбадривая себя и поглядывая искоса на развеселившегося Фабуся, Радка не заметила, как они вошли во двор. А когда подняла голову, то ахнула. Дом Мейнгрима был большой. Нет, не так. Это был настоящий замок. Радка вспомнила о своем желании доставать хозяина в его собственном доме, и приуныла. В таком замке они могут и вовсе не встречаться.

— Что, великоват дом? — с кривой усмешкой спросил Мейнгрим. — Ну да я не Манфред, чтобы нанимать распрямителей, и в небольшом доме хоромы прятать.

— Кхм, — ответила на это Радка, не готовая вступать в спор о величинах и богатстве. Ей ведь только на руку было, что это дом обычный, хоть и огромный, что она бы делала в этих распрямленных пространствах, она знать не знала.

— Вам с сыном и госпожой Иреной я отдам полностью все западное крыло, — продолжил Мейнгрим, по-видимому, успокоенный её немногословностью. — Мне самому хватит и нескольких комнат, но попрошу не появляться в восточном крыле без надобности.

— А как мне узнать, есть ли надобность? — Радка пыталась стряхнуть такую не вовремя нахлынувшую робость, но никак не выходило. Дом подавлял.

— Спросите у Ирены, — буркнул Мейнгрим. — Вы будете обеспечены всем необходимым, а если что-то случится с юным магиком, я это узнаю и так. Дом живой.

Радка лишь молча кивнула. Она слышала про живые дома, и ей стало зябко. Не обидится ли дом за то, что в него пустили обычную не-магессу, не станет ли вредить? Для своих хозяев такой дом был как нянька, может, и Фабиушу повезет расти здесь в заботе и уюте, но вот ей придется туго. Она даже позволила себе минутку слабости пожалеть об оставленном общежитии, но лишь минутку. Проще было остаться женой Хенрыка и жить в селе, если любая трудность пугает. А этого Радка не хотела.

— Мальчик пусть идет с Иреной, дом их проведет, а с вами, госпожа, у нас осталось несколько формальностей.

Радка с трудом удержала голову прямо, так и хотелось вжать ее в плечи. Мало ли, что ее ждет, может, сейчас сына заберут с обещаниями воспитать достойного магика, а ее отправят обратно к мужу. Это вполне было в духе магиков. Сколько их безучастно наблюдало за льющей слезы над горькими яблоками девчонкой, и ни один не забрал ее хотя бы из жалости.

— Не бойтесь, — неожиданно мирно произнес Мейнгрим и коснулся её руки. — Мы просто поговорим. Никто из нас не навредит вам или сыну. Но Фредек клянется, что встречался с магессой из цветочных, а вы… как вы лишились магии?

Было самое время соврать, Мейнгрим дал ей прекрасный шанс для этого, но почему-то этот усталый спокойный тон не позволил Радке снова лгать. И она начала рассказывать.

Совершенно незнакомому и откровенно недружелюбному магику она рассказала про упрямую некрасивую девочку, год за годом льющую слезы над горькими яблоками. Про то, как она лишилась единственной подруги, улетевшей на драконе. Про подарок этой самой подруги, счастливо вышедшей замуж за Скарбимежа, про встречу с Манфредом…

— Подожди, — остановил её Мейнгрим. — Не надо мне врать, девочка. Скарбимеж женат на Розе из Цветочных, а не на найденной Янке, как ты говоришь. Мы ведь о багряном принце Скарбошеке, верно?

— Верно, — прошипела Радка. Только что успокоившаяся она в одно мгновение преодолела метку холодной ярости, словно внутри неё был заряженный арбалет, который выстрелил, пробивая её голову. Даже в ушах зашумело. — Манфред сказал также. Да только Янка была. Она была лучше вас всех, она была красивой и умной, я завидовала ей и хотела, чтобы она умерла. Но теперь её даже никто не помнит, а я…

И она заплакала. Она плакала редко и ни разу до сих пор не плакала по Янке. И словно всё слезы, что копились в ней всё это время, хлынули наружу.