Горькие туманы Атлантики

Митчелл порозовел от ветра и моря: несколько кабельтовых пути от берега до «Кузбасса» взбодрили его, освежили. Но Лухманов заметил, что офицер возбужден, взбудоражен не только внешне. И не ошибся.

— Я только что от коммодора, — взволнованно вымолвил тот, снимая фуражку и переводя дыхание. — Выход конвоя назначен… на двадцать седьмое.

— Вот как? — остолбенел Лухманов. В первое мгновение он попросту растерялся. Потом внезапно нахлынула ярость, и ему стоило огромных усилий подавить ее в себе. Но до конца подавить все равно не удалось — от ответил со злою издевкой: — Оказывается, первый морской лорд, сэр Паунд, тоже чистит обувь на улице? Как боцман с «Эль Капитана»?

О чем, собственно, было говорить? Двадцать седьмое — это та дата, о которой болтали во всех парикмахерских, на улицах, которую знали, наверное, все мальчишки Рейкьявика. А значит, и немцы. Как же так? Что это — оплошность? Бездарность в подготовке операции? Или, быть может… предательство? Как бы там ни было, британское адмиралтейство, этот главный штаб хваленой «владычицы морей», на поверку оказывался самым заурядным сборищем бесталанных и безответственных флотоводцев: подобной расхлябанности и промашки не позволили бы себе даже капралы.

Видимо, Митчелл понимал состояние капитана «Кузбасса». После паузы — то ли затем, чтобы хоть как-то скрасить вину адмиралтейства, то ли для того, чтобы приободрить Лухманова, — он с некоторой торжественностью признался:

— Зато есть и радостные новости. На переходе конвой прикроют два линкора, авианосец, отряд из четырех крейсеров, флотилия миноносцев и подводные лодки. Не думаю, чтобы немцы сунулись с надводными кораблями!

И в голосе его, и в лице угадывалось довольство. Ярость Лухманова еще не прошла, однако он взял себя в руки: во всем, что происходило вокруг, меньше всего был повинен этот молоденький лейтенант. Чтобы не выдать удрученности и хоть как-то поддержать разговор, Лухманов поинтересовался:

— А каков состав непосредственного эскорта?

— О, великолепно! — все так же довольно откликнулся Митчелл. — Шесть миноносцев, четыре корвета, семь тральщиков, две подводные лодки, два корабля ПВО и три спасательных судна!

— На тридцать семь транспортов? Солидно…

— Еще бы! Все в океане будет олл райт.

— Вашими устами да мед бы пить, — вздохнул капитан «Кузбасса».

Он-то знал, что количество боевых кораблей само по себе еще не является надежным залогом успеха. Разве военно-морская история не знает случаев, когда более мощный по корабельному составу флот терпел поражение?! Исход любого столкновения с противником зависит от множества факторов, и каждый из этих факторов в решительную минуту может стать главным. Все же цифры, приведенные Митчеллом, успокоили в какой-то степени и его: конвой собирался грозный. Должно быть, англичане помнили о потерях в торговых судах, которые понесли союзные страны в предыдущие месяцы.

Митчелл тем временем поспешно достал записную книжку.

— Мед бы пить? — загорелся он любопытством. Однако тут же уловил мрачноватость Лухманова, с удивлением и в то же время немного обиженно спросил: — Вы сомневаетесь в удаче? Но почему?

Объяснять свое настроение не хотелось. Да и что он мог толком возразить лейтенанту? Что дольше, нежели тот, плавает на судах и лучше знает повадки врага? Что на их курсах, которые повторяют пути предыдущих конвоев, немцы наверняка развернут «волчью стаю» подводных лодок? Что, обнаружив конвой, фашисты вцепятся в него мертвой хваткой?.. А если выход назначен к тому же на двадцать седьмое, их даже обнаруживать не понадобится, так как немцы знают о конвое заранее… Митчелл в свою очередь доказывал бы, что силы кораблей охранения достаточно велики, чтобы сразиться даже с германской эскадрой, что почти сотня тех самолетов, которая базируется на авианосец, загонит под воду любую лодку, неосмотрительно вышедшую в атаку на транспорты… Нет, возражать, а тем более спорить сейчас не хотелось, и Лухманов, отвечая на последний вопрос лейтенанта, просто сказал:

— У меня нет возможности сомневаться: я должен во что бы то ни стало доставить грузы в советский порт.

Митчелл с уважительным пониманием кивнул и тут же доверительно и в то же время обнадеживающе добавил:

— Коммодор конвоя и командир эскорта созовут совещание капитанов судов. Вам сообщат об этом… Когда вы ознакомитесь с планом операции, ваша уверенность в успехе, убежден, станет непоколебимой.