Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Как можно судить по имеющимся в биографической литературе сведениям — см.[ХАЗАН (II). Т. 1. С. 69–70]:

Доброе отношение к Рутенбергу Горький выражал не только в словах. Он принимал живое участие в семейных делах своего палестинского друга. В письме от 22 сентября 1930 г. речь идет об одном из сыновей Петра Моисеевича — Евгении, биологе по специальности, о планируемой им поездке из СССР в Германию и связанных с этим трудностях:

«Не писал Вам, дорогой П<етр> М<оисеевич>, так долго потому что Ек<атерина> Пав<ловна> <Пешкова> приехала только 20-го. О делах и положении Евгения она осведомлена весьма подробно и думает, что его едва ли выпустят за рубеж. Суть в том, что брат из Берлина пишет ему: „Плюнь на все и следуй моему примеру“, — советы эти, конечно, известны начальству. Далее: сам Евгений — по словам Е<катерины> П<авловны> — „капризничает и зря раздражает людей“. У него „засланы“ куда-то документы и разные бумажки, высланы они были на место, где он жил, а он жил не на одном месте, и документы гуляют, ищут его. Их — тоже ищут. Евгению предлагают получить документы, он — требует подлинники.

Он намерен ехать в Гамбург, работать на биостанции. О том, чтоб его выпустили, хлопочет Марья Федоровна и еще кто-то. Е<катерина> П<авловна> тоже, конечно, не отказывается хлопотать (я — тоже). Здесь она проживет до 15 октября.

Вот — все, что могу сообщить — пока».

Помимо хлопот о детях, письма Рутенберга Горькому содержали просьбы общественного характера. Так, 8 февраля 1931 г. он просит его вступиться за житомирского раввина Абрамского, осужденного на каторжные работы за поклонение религии предков — смертный «грех» и «преступление» в глазах новой власти.<…> Известный сионистстский деятель журналист М. Коэн, заместитель редактора ивритского еженедельника «Ha-olam» (к тому времени издававшегося в Иерусалиме), рассказ<ывая> о судьбе Абрамского в своих воспоминаниях «Бялик и Горький», предполагал, что участие в освобождении Абрамского из рук советских властей принял Горький — см. Гл. 3. Если данное предположение справедливо (а похоже, что это действительно так), мы можем теперь восстановить дополнительное звено в этой истории: с просьбой об участии в судьбе Абрамского к Горькому обратился не только Бялик, но и Рутенберг:

Дорогой Алексей Максимович.

В России осудили на каторжные работы раввина Абрамского из Житомира. За контрреволюционность. Этого раввина давно уже избрали на соответственную должность здесь в Палестине. Его контрреволюционность состоит, конечно, в том, что упорно хочет молиться Богу. И, наверное, в талесе и тефилине. И, наверное, не хочет есть трефное. Это явно легкомысленно. Но стоит ли за это посылать человека на каторгу? А близкие его с ума сходят и никому покою не дают. В том числе и мне. Как будто мало сейчас людей на каторге, и в тюрьмах, и вне тюрем. Во всем мире. Все мы «люди» таковы, когда лично болит. Но помочь надо. Человек ведь. Если можно. Можете ли? Был бы много обязан. Чтобы выпустили его из России в Палестину.