Горький квест. Том 2

— Делать тебе нечего! — в сердцах воскликнула Маринка. — Иди лучше Семена за жабры хватай, ты в инглише сечешь, пусть он поможет тебе совершенствоваться. Тебе сказочно повезло, дурища ты! А ты не пользуешься!

— В чем это мне повезло? — удивилась Наташа.

— В том, что твоя Надежда целыми днями занята и ты можешь попросить любого сотрудника пойти с тобой в поселок, вот в чем! Любого, поняла? То есть любого мужика, а их тут видимо-невидимо: и Семен, и психолог этот, и доктор. Доктор, конечно, не ах, рожа мрачная, но зато москвич. Юра тоже ничего, хоть и завхоз, но для первого рывка сойдет. Виссариона не рассматриваем, старый актер — это стопудово нищеброд, раз в кино не снимается. Назар тоже не годится. Но у тебя остаются четыре кандидата. Четыре! И ты имеешь полное моральное право позвать с собой любого из них, не вызывая подозрений! А ты сидишь, как курица, крыльями хлопаешь и муть всякую по второму разу читать собираешься. И кто ты после этого?

— А почему Назар не годится? — обиженно спросила Наташа.

Была бы ее воля — она бы с Назаром Захаровичем с утра до ночи разговаривала. Хоть старик и колючий, острый, как бритва, а все равно они одной крови. Так она чувствовала.

— Он женат, и жена у него красотка. Полина ее видела, когда была на даче, жена Назара туда приезжала. Если у такого сморчка жена — красавица, значит, у нее есть причины за него держаться. При таких раскладах бабу от мужа не оторвешь никакими щипцами, — авторитетно заявила подруга.

Маринкино знание жизни основывалось не на ее личном опыте, а на телевизионных сериалах и статейках в глянцевых журналах и в интернете, но девушка уверенно полагалась на это знание, считая, что в механизме взаимоотношений полов разобралась давно и полностью. А Наташа, в свою очередь, ничего не могла ей возразить, потому что сериалы не смотрела, статьи не читала, да и с собственным опытом дело обстояло не так чтоб уж…

Они еще поболтали какое-то время, потом сходили в столовую, поужинали. Еда показалась Наташе ужасно невкусной, и непонятно было, то ли от плохого настроения, то ли от жары. Наверное, нужно покупать продукты и готовить самой, что сумеет. Конечно, каждый раз придется переживать несколько минут с продавцами, но это ничего, можно потерпеть. Жили же люди как-то раньше, ходили в магазины постоянно, и никто не отказался от еды только потому, что человек за прилавком или за кассой им нахамил.

Перед тем как идти в столовую, Маринка сбегала к себе, приняла душ, привела внешний облик в идеальный порядок и уже ничем не напоминала ту помятую, потную, уставшую девчушку, какой она была, вернувшись с прогулки. Но старания ее были напрасными: Ричард Уайли в столовой не появился.

* * *

— И вообще, Татьяна меня ужасно раздражает, прямо выбешивает! Всё ноет и ноет, всё ей скучно, всё не так! В школе ее, видите ли, утомляют шум и беспорядок, дома — тишина и порядок, и отдохнуть ей негде, и она навсегда устала, и жить ей незачем, короче, ей не угодить. И она все время то тоскливо вздыхает, то вообще прерывает других и просит заткнуться, если ей не нравится, о чем они говорят. Кошмарная девица. Понятно, что Нил на нее не запал.

Я удовлетворенно кивнул. Тимур являл собой классический образец поверхностного читателя: сильнее всего реагировал на то, что раздражает, и на то, что нравится. У таких читателей мимо внимания проходит все, что не цепляет удовольствием или негативом, они не замечают ни странных мыслей, ни сложных конфликтов. На раздражающее злятся, тем, что доставляет удовольствие, восхищаются, и на этом их знакомство с текстом заканчивается. Интересно, ему хоть что-то понравилось в пьесе «Мещане»? Или его внимание окажется привлечено только раздражающими персонажами, ситуациями и словами?

— Горький всех надул, как лохов, — продолжал Тимур. — Вот мой главный вывод.

— Поясните, — с интересом попросила Галия, которую теперь уместнее было снова называть Галиной Александровной. Но я решил, что для меня она по-прежнему останется Галией.

— Ну, смотрите: Горький назвал пьесу «Мещане», типа они и есть главные герои, а они все скучные до оскомины. А самые прикольные — Тетерев и Елена. Тетерев — нахлебник, Елена — квартирантка, молодая вдова, они там ни разу не главные, зато говорят правильные вещи. Вот Тетерев, например, говорит, что он не хочет, чтобы на него смотрели со спокойным удовольствием, он, наоборот, хочет, чтобы на него смотрели с беспокойным неудовольствием. Классно сказано! И вообще, он все время гонит веселуху.

— То есть вы согласны с его позицией?

— А то! Беспокойное неудовольствие — как раз то, что нужно, в этом самый смысл!

— Понятно, — кивнула Галия. — А Елена? Чем она привлекла ваше внимание?

— Елена — полный отпад! — радостно заявил Тимур. — Своя в доску. Мне нравятся люди, которые не хотят быть несчастными и не любят несчастья, а Елена как раз такая. Она прямо говорит: «Я ощущаю в себе ненависть к несчастью». Если бы она могла, она схватила бы все несчастья, бросила себе под ноги и раздавила. Ну, так она говорит…