Горький пепел

В холле, где размещались койки раненых, стояла гробовая тишина. Я в удивлении остановилась на лестнице. Военные о чем-то разговаривали с леди Лоттой, обернувшейся на звук моих шагов. Она была белой как полотно и плакала.

– Что случилось? – сипло спросила я, чувствуя, как сжимается сердце.

– Госпожа герцогиня, – один из военных поклонился мне. – Простите за плохие известия и примите мои соболезнования. Ваш муж, лорд Лукас, погиб, разбившись на листолете.

Он замолчал, а я поднесла руку к горлу – второй я крепко вцепилась в перила – и засмеялась, всхлипывающе, громко. И так же резко перестала.

– Ну что вы, – сказала я, тяжело дыша, и просяще улыбнулась. – Вы ошиблись. Ошиблись, да?

Он не дал мне надежды.

– В его листолет выстрелили из гранатомета, миледи, он рухнул на побережье и сгорел. Врагов обнаружили и уничтожили, но его светлость это уже не спасет, к сожалению.

– Нет, – я качала головой. – Нет. Нет. Тело ведь не нашли? Не нашли ведь!!!

– Госпожа, тело, скорее всего, от удара выбросило в воду и унесло в море. Там скалы… под ними водовороты, сильное течение. Но мы обнаружили останки… фрагменты тела.

– Где? – я сбежала вниз. – Где?! Я хочу посмотреть! Это точно не он, другой кто-то… – я повернулась к свекрови, молча плачущей и глядящей на меня пустыми глазами. – Леди Шарлотта, это кто-то другой, ну скажите хоть вы им!

Она молчала – застывшая, скорбная статуя с льющимися по щекам слезами. Голос мой сел, я начала задыхаться.

– Леди Дармоншир, – деликатно вмешался еще один из военных. – Мы обнаружили фрагмент руки с брачным браслетом. По нему и опознали. И часть ноги. Но я не рекомендовал бы вам на это смотреть.

– Покажите, – приказала я сдавленно. – Покажите мне немедленно! – Я сорвалась на крик. – Немедленно!

Меня провели к машине и открыли двери кузова, из которого пахнуло холодом. Я поднялась внутрь и через несколько секунд молча смотрела на то, что лежало на одной из полок.

Эти пальцы, даже обожженные, с содранной кожей и синими ногтями я бы узнала где угодно. Мне даже не нужно было видеть брачный браслет – но он был там. Кусающий себя за хвост платиновый змей, впеченный в ало-синее мясо с клочками кожи, покрытый копотью и застывшими потеками пластика.

Внутри меня медленно, чудовищно медленно разрывалось на куски сердце. Было так больно, что я не могла говорить, моргать и думать. Только сипло дышать, умирая раз за разом. Вдох – ис-с-с-с-с-с-с – выдох. Вдох – ис-с-с-с-с-с-с-с-с-с – выдох.

Я, приняв руку офицера, спустилась из ледяного нутра машины, сделала несколько шагов по выжженной траве и упала в обморок.

Глава 10

Пятое апреля по времени Туры, Нижний мир

Алина

Крылья, плечи, мышцы спины и живота от дневных перелетов болели нещадно, несмотря на то что профессор Тротт делал остановки и большую часть груза взял на себя. Алина с тоской вспоминала пеший поход вдоль залива Мирсоль. Ей тогда казалось, что устать больше невозможно. Как она ошибалась! К вечеру пятая Рудлог двигалась на голом упрямстве, ныряя в воздухе, как подбитая птица. Над горными склонами было ветрено, и лицо приходилось обматывать тканью – иначе обветривалась кожа, а губы трескались и кровоточили.

Первые два дня ее толкал вперед почти животный страх, что их могут догнать. Она не жаловалась и ни о чем не думала, не просила остановок, а ночами, на стоянках в какой-нибудь выемке склона, заросшего густым кряжистым лесом, дремала вполглаза, разбитая, но готовая при малейшем шорохе вскочить, хватаясь за нож. Кошмары не возвращались, будто опасаясь ее взвинченного состояния, но она и так все помнила.

Отпустило принцессу к вечеру третьего дня – то ли устала оглядываться в страхе обнаружить погоню, то ли наконец осознала, что уже в безопасности. Защита Источника ощущалась на плечах легкой и уютной прохладой, к долине, по словам Тротта, они должны были добраться дня через три-четыре, и Алина, в сумерках опустившись на берег мелкой горной речки, весело несущейся вниз по темному склону, скинула сумки, уселась на теплый валун, расслабив крылья, и застонала, пытаясь покрутить плечами.

– Я не жалуюсь! – проворчала она, увидев взгляд Тротта, – тот, не отдыхая, уже начал рубить маленьким топориком сухое дерево на костер.

– На что вы не жалуетесь? – откликнулся он с невозмутимой иронией, пока принцесса, вынув хитиновый котелок из сумки, ковыляла к речке по широкой полосе гальки. – На то, что двигаетесь как деревянная кукла на шарнирах?

– И чувствую себя так же, – пятая Рудлог с покряхтыванием, достойным старушки самых почтенных лет, склонилась к реке. Сунула туда котелок и потянулась в ледяную воду ладонью – утолить жажду.

– Не пейте, остыньте сначала, – предупредил Тротт из-за ее спины. Там раздавалось потрескивание, потянуло дымком. – Дар-тени почти не болеют, но с таким перепадом температур я ни за что не ручаюсь. Лучше возьмите воду из фляги.