Как бы то ни было, возвращение Горького на Родину и поддержка, которую он обеспечил Сталину, вызвали ненависть к писателю среди эмиграции – многие даже обвинили его в предательстве. Однако в известной статье Троцкого большевистский лидер честно спрашивает себя, кого Горький мог предать, кроме собственного мнимого образа, который яростные противники коммунизма из числа эмигрантов сотворили для собственных целей: «ненависть к Горькому «бывших людей» бельэтажа – законная и вместе почетная дань этому большому человеку»[582]
. Это существенный пример суждения Л.Д. Троцкого о М. Горьком. Трудно говорить о человеке, каким он был на самом деле, а не о том, каким он казался. Несмотря на неприятие Октябрьской революции и свое изгнание, М. Горький никогда не был врагом коммунизма. “Его вражда к большевикам в период Октябрьской революции и гражданской войны, как и его сближение с термидорианской бюрократией слишком ясно показывают, что Горький никогда не был революционером. Но он был сателлитом революции, связанным с нею непреодолимым законом тяготения и всю свою жизнь вокруг нее вращавшимся. Как все сателлиты, он проходил разные «фазы»: солнце революции освещало иногда его лицо, иногда спину. Но во всех своих фазах Горький оставался верен себе, своей собственной, очень богатой, простой и вместе сложной натуре»[583].М. Горький, конечно, не был политическим мыслителем, и в учебниках по истории политической мысли ему никогда не найдется места. Но его судьба – это не судьба литератора, которого привлекало к политическим проблемам его времени пустое кокетство или цинический интерес. Это, напротив, судьба литератора, который не видел свое художественное творчество вне общественной и политической ответственности.
Если под «органическим интеллектуалом» нужно понимать, вместе с А. Грамши, не партийного функционера, будь он даже художником и деятелем культуры, а того, кто через собственную субъективность и заблуждения приходит к внутреннему осознанию политической ответственности, тогда Максим Горький являет собой исторический прообраз подобной фигуры. Жаль, что А. Грамши, несмотря на широту своих культурных интересов, не уделил Горькому должного внимания, хотя и чувствовал величие его гения.
«Дорогой Делио […], ты замечаешь, что в пионерской газете раньше уделяли много места Толстому и мало или даже совсем никакого – Горькому. Теперь, когда Горький умер и все чувствуют боль утраты, это может показаться несправедливым»[584]
. Грамши нисколько не ошибался, однако и сегодня Горькому не уделяется внимания, которого он заслуживает, при том что его интеллектуальный и политический вес, а также литературное дарование не имеют равных в Европе XX века. Только новый глубокий, неидеологизированный взгляд на его биографию и произведения может возвратить ему положение, которого он заслуживает в европейской интеллектуальной истории. Но это будет возможно только после того, как и за Горьким будет признано право на ошибку.Библиография
Архив А.М. Горького: В XVI т. Наука, М. 1939–2001.