Горький привкус победы

Когда Александр Борисович сказал, что готов вечером в пятницу отправиться туда на все выходные, Нина запрыгала, как первоклашка, бросилась к нему на шею, чмокнула и умчалась в свою комнату, отыскивать в Интернете информацию о возможности ночевки в этом провинциальном городке. Надо сказать, что цены в древнем захолустье мало чем отличались от цен в московских отелях. Но напористость дочки была вознаграждена: на каком-то из туристских форумов она прочитала восторженный отзыв о квартирной хозяйке, сдающей туристам верхний этаж своего дома, превращенного в этакую частную гостиницу. Говорили об уюте, о радушии хозяев и о вполне божеской плате за место. Пока отец был занят своими преступниками, Нинка дала матери телефончик, ну и объяснила, чего от нее требуется.

В пятницу Александр Борисович сказал своим ребятам, чтобы в случае затруднений обращались к Грязнову, поскольку тот согласился побыть «оперативным дежурным» по делу Асафьевых на выходные. Ну разве что ядерная война случится, тогда, разумеется, и ему можно было сообщить. Все равно ведь будет на связи. С дьявольским изобретением мобильных телефонов никуда от работы стало не деться…

Раздав последние «ценные указания», он, что называется, удрал пораньше. И в пять пополудни семья стартовала, предварительно созвонившись с Суздалем, чтобы часам к девяти ждали.

Горьковское шоссе — не самая лучшая дорога в России, но «француз» вел себя вполне по-мушкетерски: быстро и ласково. Турецкий всегда старался не пользоваться своими прокурорскими «корочками» без надобности, поэтому правила обычно соблюдал. И только в поездках по трассе на дальние расстояния, как и всякий нормальный автомобилист, держал скорость километров на двадцать выше дозволенной. Честно снижая ее, когда встречные машины моргали дальним светом.

Остановились лишь однажды — в Лакинске, который славится местным пивом. Купили несколько пластиковых бутылок: на ужин, да хозяину «гостиницы» в качестве презента. Стольный град древней Руси Владимир миновали транзитом, полюбовавшись Золотыми воротами и куполами соборов из окна автомобиля.

При подъезде к Суздалю немного заплутали — свернули на Иваново. Но быстро спохватились и вернулись на окружную дорогу, ведущую к Покровскому монастырю. Первый же поворот налево, затем направо к частным домикам по грунтовой дороге — и на высоком пороге третьего строения от асфальта с распростертыми объятиями их встретила Ольга, хозяйка апартаментов.

— С приездом! — Она была искренне рада. Не потому, что заработок, а потому что ей нравилось делать людям добро. — Как добрались? Не блудили?

— Нет, — улыбнулась в ответ Ирина. — Только собираемся.

Турецкий локтем слегка подтолкнул ее под ребра. Веди, мол, себя прилично. Открыл было рот — сознаться, что немного заблудились, но сказать ничего не успел.

— И хорошо, — прежде него откликнулась улыбчивая хозяюшка. — Сегодня вторая комната у меня пустует. Поэтому весь этаж в вашем полном распоряжении.

Она на секунду призадумалась.

— А знаете что? Давайте мы девочку положим в своей комнате. Это ничего не будет вам стоить.

— Спасибо. Мы можем заплатить, — начал Турецкий.

— Нет-нет! — Ольга была настроена решительно. — Так вам будет удобнее. И никаких денег. Все равно комната не занята.

— Спасибо вам, — Ирина согласилась, и Турецкому оставалось только последовать ее примеру.

— Спасибо!

Перед тем как идти спать во внезапно обретенный «номер», Нина устроила родителям краткий ликбез.

Собственно, Александр Борисович однажды уже бывал в Суздале. Лет десять, а может, и пятнадцать назад он был тут в командировке, расследуя дело, связанное не то с убийством настоятельницы Покровского монастыря, не то, наоборот, с умерщвлением настоятельницей одной из послушниц. Тогда газетчики подняли шум, который поднялся аж до уровня самого Патриарха Московского и всея Руси, и по просьбе церкви и государства дело было поручено Генеральной прокуратуре. Убийцу изобличили, но подробностей Турецкий вспомнить не мог, как ни морщил лоб. Похоже, дружок, пора тебе и впрямь на покой, мрачно заметил сам себе Александр Борисович. Не иначе склероз начинается…

Впрочем, о том, что в монастыре покоятся останки Соломонии Сабуровой — жены великого князя Московского Василия III и четвертой жены Грозного Анны Васильчиковой, Турецкий знал. Как слышал и о том, что до переезда в Успенский монастырь на Ладоге здесь томилась первая жена Петра Великого Евдокия Лопухина. Но на этом его познания об этих исторических местах заканчивались. Поэтому он с удовольствием слушал исторические анекдоты, которые вспоминала дочь.

А рассказывала она забавные вещи о русском Нострадамусе Василии Васильеве, принявшем в монашестве имя Авель.