Горький шоколад 2. Из пепла

Но и эта поездка закончилась, и Ксения опять осталась одна – помощница филиппинка не знала русского, да и по-английски говорила плохо, охранники повсюду сопровождали молча, и ей просто жутко не хватало общения. Потому однажды вечером она ответила на звонок с неизвестного номера, и это оказался ее фальшивый муж, Игнасио. Они мило поболтали, он рассказал, что у него готовится выставка фотографий, и попросил разрешения ей звонить. Ксения не возражала – молодой, эмоциональный мужчина вносил в ее жизнь разнообразие, и как раз давал так необходимое ей общение. Разговаривали они на английском, испанском – для практики Ксении, на русском – потому что так хотел Игнасио, ему вдруг пришло в голову изучать русский. С их национальными традициями иметь нескольких имен, он как-то просто воспринял, что ее называют Ксенией, полагая, что это второе домашнее имя. Потом они стали общаться по скайпу, а в рождество Игнат, как стала называть его Ксения, прилетел к родителям, и решил навестить ее. С согласия Ника, она пригласила его домой.

На втором этаже в доме было четыре спальни и кабинет, одну из спален Ксения велела подготовить для Игната. Он приехал такой жизнерадостный, с подарками и шумными поздравлениями, что невольно заразил ее духом праздника. Они ездили на рождественские базары, покупали сладости, гуляли по городу, и даже молчаливый охранник сзади уже не портил настроения. Ник, опасавшийся молодого мужчины, приехал тоже – и вечера они проводили дома все вместе. Как ни странно, но мужчины почти подружились, ревности Игнат больше не вызывал. Да и какая ревность? Это был восторженный большой ребёнок, умеющий радоваться жизни и любой мелочи, чего им обоим так не хватало. Тем не менее, Ник вечно хмурился, когда Игнат по любому поводу целовал ручки «сеньоре жене». Игнат с детским удовольствием зажигал фейерверк в новогоднюю ночь, уговаривал под бой часов съесть двенадцать виноградин, загадывая желание. После боя курантов, как требуют традиции, нужно было всем обниматься, Игнат обнял даже Ника, охранника, и филиппинскую домработницу.

Подарил Игнат «сеньоре жене» свою картину – морской пейзаж с восходящим солнцем, очень похожий на вид с ее террасы, картина была небольшой, но очень солнечной и Ксения повесила ее в кабинете. Игнат много фотографировал ее и все время говорил, что она очень красива в своей беременности. Одну из фотографий, где она сидела на фоне балкона и белых прозрачных штор, за которыми только угадывалось море, в таком же полупрозрачном халате, подчеркивающем живот, он считал гениальной и планировал выставить на очередной выставке. Фото было пронизано светом, и ее лицо как будто тоже светилось. Талант молодого художника был несомненным.

– Мадонна! Мадонна, ожидающая младенца! – Эмоционально восхищался Игнат.

Единственное, чего опасалась Ксения, чтобы на фото попадало ее лицо полностью, поэтому съемка велась или в профиль или вполоборота. Так же она стала обладательницей собственного портрета акварелью, который тут же выкупил Ник и повесил в большой гостиной первого этажа.

Они выезжали вечерами в местные рестораны, Ксении нравилась эмоциональность местных людей, но менталитет был ужасно далек, они так много и громко говорили и шутили о сексе, легко заводили знакомства, и легко расставались. Игнат, за пару недель пребывания успел расстаться с тремя девушками. Его вообще везде и всегда было много – с раннего утра, когда он шел на пробежку, до позднего вечера, когда каждый день превращался в праздник, с музыкой и танцами, гостями и наоборот, выходами в свет. Беременной Ксении это было сложновато, но ведь она знала, что это ненадолго – и с удовольствием выезжала, смеялась и даже танцевала. И понемногу лед в душе таял, и жизнь впереди приобретала смутные очертания. И казалось, призрак предательства Дэна уходил все дальше и дальше.

Когда Игнат через неделю уехал, дом стал пустым. Ксения решила, что его комната навсегда останется за ним, и там же развесила его фотоработы с видами Хавеи, ее любимой Барселоны, и своими портретами.

Глава 9. Сюрпризы судьбы

Ксения всю беременность избегала УЗИ, была какая-то предубежденность. Потому, когда её привезли в родильное отделение больницы, была удивлена – у нее будет двойня! Это было настолько ошеломительным, что она вообще никак не отреагировала. Доктор счел это нормальным, полагая что ей уже известно о многоплодии. Но, увы – это же просвещенная Европа – все счета, и так не маленькие, при рождении двоих детей удваивались. И первое, о чем о попросил доктор – оплатить счета за второго ребенка. Еще один факт, платить в частной клинике надо было до, а не после. За эти серьезные деньги, предоставлялась палата, более похожая на двухкомнатный номер в гостинице, обставленная по последнему слову техники и стиля. По желанию, в палате могла дежурить медсестра, свободно допускались родственники и друзья.

– Сеньора Милана, ваш муж будет присутствовать на родах? Если так, то он должен заранее пройти беседу с врачом и психологом. – Уточнил доктор, видимо, за это тоже полагалась плата.