Горький шоколад

Что могло случиться? Они же только вчера говорили по телефону, и Макс мог поклясться, что она была в полном порядке. Он нарочно избегал разговоров о том, что случилось вечером, боялся ее испугать. Для него это была просто игра, но для нее, учитывая ее невинность, подобные ласки могли быть чем-то из ряда вон выходящим. Какое-то внутреннее чутье подсказывало, что Габриэль не из тех девушек, которые, сохраняя девственность, умудряются напропалую трахаться всеми другими способами и успевают приобрести богатый опыт с множеством любовников. Он и сам не был пуританином и познал многие прелести жизни к двадцати годам, но именно с Габриэль все это казалось чужеродным, невозможным. Опытные девицы не умеют так натурально краснеть от простых поцелуев или петтинга.

Что в таком случае? Если это не Марго, то кто? Макс грешным делом подумал, что появилась Тина, с которой они расстались не то, чтобы на хорошей ноте. Габриэль об этом знать не следовало, но как только Тина более-менее пришла в себя, чтобы бросаться громкими заявлениями, она тут же принялась убеждать его в том, что держать в доме соплячку — это совсем не по-мужски. И что если эта девчонка единственная причина, по которой он не может возобновить их отношения…

Макс прошелся пятерней по влажным волосам, отхлебнул еще кофе и посмотрел на экране телефона, который оставил на спинке дивана. Тишина.

Тина, конечно, была весьма импульсивной женщиной, в особенности во всем, что хотела, но не могла заполучить. Но как правило вспышки подобной капризности были кратковременными. Она слишком высоко себя несла, чтобы опуститься до банального бабского выяснения отношений с восемнадцатилетней девчонкой. Так что — нет, к исчезновению Габриэль Тина вряд ли причастна.

На этом варианты заканчивались. Кроме самого очевидного — Габриэль ушла сама. Черт знает, под действием какого помутнения.

Он набрал Ника, и тот поднял трубку после второго гудка.

— Проверь все рейсы до Лос-Анджелеса.

— Уже, мистер Ван Дорт. Нет ни одного пассажира под таким именем. И я проверил вещи мисс Кромби: ее кошелек и документы на месте.

— Хорошо, до связи.

Значит, Габриэль не сбежала. С одной стороны, она не поддалась панике и истерике. Но с другой — где она, дьявол задери, может в таком случае быть?

Он успел приготовить и выпить еще одну чашку кофе, когда телефон «ожил».

Номер на экране был незнакомым.

— Слушаю.

— Привет, дружище Макс! — фривольно поздоровался хрипловатый голос. Мужчина наверняка был заядлым курильщиком лет этак двадцать.

— С кем я говорю?

— Ну, при благоприятном стечении обстоятельств, думаю, через пару годков ты бы звал меня «папочкой».

— Мой отец давно в могиле, — холодно ответил Макс. Ему хватило секунды, чтобы сложить два плюс два — исчезновение Габриэль и появление ее отца. — Габриэль у тебя?

— Надо же, а я-то всю жизнь думал, что вы, богатеи, только деньги считать и умеете. А ты, оказывается, еще и мозгами шевелить мастак.

— Случается. — Макс подавил желание ответить ему теми словами, которые редко использовал в повседневном лексиконе. — Сколько?

Мужчина разразился громким каркающим смехом, а потом зашелся в противном приступе кашля. Макс, сцепив зубы, ждал.

— Ты мне, бл*дь, нравишься, дружище! Никакой пустой болтовни, сразу деловой разговор. Значит у нас с тобой будет настоящая любовь и взаимопонимание. Смотри, какое дело. Эль — моя единственная кровинка. И я, как ты понимаешь, ее люблю. Ручаюсь, ты уже видел, что я заделал настоящего ангелочка своей бабе! Я, бл*дь, настоящий ювелир! — Он от души посмеялся над собственной шуткой. — Ну и, опять же, кормить ее и одевать влетело мне в приличную сумму. Эль — моя, как же это там на вашем-то богатейском языке…

— Долгосрочная инвестиция, — подсказал Макс.

— Вот, точно: моя крошка — долгосрочная инвестиция. И я, как ты понимаешь, хочу получить причитающуюся мне прибыль.

— Логично, — продолжал подыгрывать Макс. Пусть уже назовет сумму и место, а дальше они начнут играть уже по его, Макса правилам. Чертов ублюдок. — Габриэль в порядке?

Стоило представить Габриэль избитой или, не дай бог, покалеченной, внутри закипала такая дикая злость, что, если бы ее отец был сейчас перед ним, он бы, чего доброго, свернул говнюку башку.

— Я что, изверг какой-то? — хмыкнул «папаша». — Она немного побрыкалась, когда пришла в себя, но мы потолковали, как отец и дочь — и теперь у нас полное взаимопонимание. Не волнуйся, ее личико ты получишь в полном, мать его, первозданном виде.

Побрыкалась? Потолковали?

Макс так сильно сжал пальцы на телефоне, что металлический корпус жалобно скрипнул.

Макс так сильно сжал пальцы на телефоне, что металлический корпус жалобно скрипнул.

— Я хочу поговорить с ней.

— Ну, нет, она притомилась малость.

— Ты даешь мне поговорить с Габриэль — и мы возвращаемся к деловому разговору о сумме твоих дивидендов. Ты не даешь мне поговорить с Габриэль — и валишь на х*й на все четыре стороны.

— Черт, мужик, ты мне нравишься все больше и больше! Ладно, погоди, разбужу нашу спящую красавицу.