Горький шоколад

Позднее,  опустошенная, в дымке нереальности, я стояла неподвижно, пока он  заканчивал работу, сосредоточенно водя кистью по моему лицу. Осторожно  пропустив пряди моих волос между пальцев, он несколько провел по ним  кистью во все той же, бесцветной краске, а потом повязал вокруг моей  груди ярко-синее парео и, нагнувшись к самому моему уху, прошептал:

— Mums jāiet[5], — надевая на меня маску-бабочку.

Я  сама не верила, что это делаю. Что выхожу почти обнаженная в центр  залы, чувствуя на себе любопытные, холодные взгляды, и даже нахожу в  себе силы улыбаться.

—  А где хваленый рисунок? — спросил знакомый парень в готической рубашке.  — С каких это пор полуголая баба это искусство… да и баба могла бы быть  покрасивше.

Айвар улыбнулся насмешливо, убив урода одним взглядом:

— Я ведь предупреждал… нет?

Урод  отшатнулся. Айвар хлопнул в ладоши, и свет погас. Вспыхнул в зале  ультрафиолет, заиграл синим огнем на моей коже, и тело мое вдруг  преобразилось, покрывшись темно-синим ажуром светящегося в темноте  рисунка.

Айвар  поцеловал меня в висок и снял маску. Мне было все равно, узнают меня или  нет — одетая в сотканную Айваром сладострастную сеть, я в этот миг  чувствовала себя богиней, гордо выпрямившись в волнах чужого восхищения.

— Флуоресцентная краска, стыдно не знать,— сказал сосед готического юноши.

Даже я понимала, что Айвар победит. Иначе и быть не могло.

Даже  я не удивилась, когда чуть позднее готический юноша почему-то показался  в зале с разбитым носом. Но жаловаться не стал, зато на меня  посматривал со священным испугом и даже долго, усердно извинялся. А  тихий Айвар брутал, оказывается.

 

А  потом мы вернулись к моим, нет, нашим друзьям. И было все, что должно  быть в Лиго: и бесшабашное веселье в огнях костров, и венки со свечами,  медленно плывущие по Даугаве. И запах дзинтарских духов[6], в знакомый с детства вкус лаймовского ассорти[7]. И безумно вкусный, жаренный хлеб, подобного которому нигде не было.

Был  мокрый, но счастливый Айвар, что поймал-таки мой венок и вылез с  победоносным криком на берег. Были пряди воды по щекам, похожие на слезы  шального счастья, когда он водрузил этот венок на мою голову, были  непривычно рассыпавшиеся по плечам волосы, которые то и дело приходилось  откидывать от покрытого бисером пота лица. И пиво в ту ночь казалось  золотым, теплым, как отблеск костра в его глазах, и объятья Айвара были  сладостными, и поцелуи, которыми он меня так часто награждал —  желанными. Была и гроза с прошивавшими небо молниями, было и бездонное  небо с яркими кусочками серебра… Все было…

 

Проснулась  я в палатке одна от холода. Выбралась из спального мешка, прошла по  спящему лагерю к спускающейся к реке тропинке, чтобы хоть немного  развеять наполнявший голову туман. Услышав голоса за резким поворотом, я  решила было развернуться и направиться обратно к палаткам, как  остановилась, различив голос Айвара:

— Только ее увидел, так сразу понял, что она будет моей.

—  Я даже и не думал, что она такая, — задумчиво ответил ему Сашка. — Оля  говорила, что она только закрылась от людей, что это самозащита — ее  колючесть — а я не очень-то верил. Злючка она и в Африке злючка. А ты  вот…

— Работа у меня такая — людей насквозь видеть. Без этого хороших картин и фотографий не бывает.

— Талант у тебя людей видеть под масками. Знал бы, что она такая…

— … а лапы подальше от нее держи. Я за этой снежной королевой год бегал, а теперь она моя…

—  Твоя, так твоя, — быстренько согласился Сашка. — Стоите вы друг друга.  Только про то, что это я тебе тот афродизиак привез, ты ей все же не  рассказывай. Убьет же.

Афродизиак,  значит! Пылая гневом, я скользнула в лагерь и быстренько нашла на  раскладном стуле то, что искала: ноутбук Айвара. Откинув крышку, я  решила было слегка попортить фотографу репутацию, как увидела на рабочем  столе снимок, в точности повторяющий тот карандашный рисунок: на голове  воронье гнездо, на губах — сумасшедшая улыбка, а в глазах… это  странно-нежное выражение. Беззащитное до боли. И когда только снять  успел? Вчера, как пить дать… а уже и в компьютере, и на десктопе.

Я  захлопнула крышку ноутбука и положила машинку Айвара на место. А ну  нафиг. Беззащитное, так беззащитное, главное, что я счастлива.