Горький сладкий плен

— Это грустно. Но я все равно буду называть тебя Трисой, уж прости. Три тысячи триста вторая — слишком длинно. Пока выговоришь, успеешь состариться.

Бровь его собеседницы скептически изогнулась, но Э’эрлинг этого не заметил, потому что неотрывно смотрел на ее манящий розовый рот.

«Интересно, ее губы всегда были такими пухлыми или это от того, что она ими…»

Ему нужен пояс. Срочно!

Ну… не срочно, а после второго раза, который не считается.

Второй раз ведь будет?

Не то чтобы он очень хотел…

Но будет же?

Несколько секунд они смотрели друг на друга в звенящем красноречивом молчании. Триса улыбалась уголком губ, словно читала его мысли.

Негодник под килтом, избавившись от клетки, потерял всякий стыд и упорно диктовал хозяину свои желания. Почуял, стервец, свободу и рвался пуститься во все тяжкие.

Э’эрлинг держался.

Держался изо всех сил.

Очередной раскат грома заставил его поднять голову к потолку.

— Пойду поищу твоего приятеля, — сказала Триса и выскользнула из палатки под дождь.

Глава 23. Триса

Проклятый Шотлен! С неба опять лило как из ведра. Ну как вообще можно жить в таком паскудном климате?

Я быстро шагала между рядами палаток и вертела головой в поисках второго пленника, который куда-то запропастился.

— Триса! — пробился голос Э’эрлинга сквозь шум дождя.

Обернувшись, я увидела, что эльф идет за мной, втянув мокрую голову в не менее мокрые плечи. Его волосы висели вдоль лица влажной слипшейся паклей. Голая грудь от холода покрылась мурашками. Ручейки воды стекали по ней, огибая соски. Под ногами хлюпала размякшая грязь.

— Ступай обратно, — бросила я. — Здесь гребаный кошмар.

Э’эрлинг упрямо вздернул подбородок. Кажется, он пытался выглядеть непокорным, но получалось из рук вон плохо, потому что с кончика его носа постоянно капала вода.

— Хочешь мокнуть — твое право. Мешать не буду.

И я продолжила свои поиски.

Э’эрлинг последовал за мной в полном молчании.

У корыта, где эльфы мылись, А’алмара не было. Не было его и в гостевой яме для хитрожопых беглецов. И в палатке, в которой держали нашего третьего, обглоданного до костей гостя.

— Ну не растворился же он в воздухе? — шепнула я себе под нос. — Или все-таки сбежал?

Я остановилась на краю лагеря и оглядела необъятные холмистые просторы, что открывались моему взгляду. Изумрудная долина, омытая дождем, лежала передо мной как на ладони. Если бы А’алмар попытался уйти в этом направлении, я бы сейчас имела удовольствие наблюдать внизу его маленькую удаляющуюся фигуру. Зрение у ситхлиф было отличное, а с той вершины, на которой я стояла, местность просматривалась на несколько километров вперед.

А’алмар исчез. Вероятно, его кто-то приютил в своем шатре. Вероятно, Канаэ Лиэ. Больше некому.

Обернувшись, я иронично вскинула брови: Э’эрлинг хмуро бродил вдоль кромки болота, в котором нашел последнее пристанище его верный железный друг.

— Даже не надейся, — сказала я. — Он там похоронен навеки. Сам утонешь, но не достанешь.

Пленник стиснул зубы.

— Не понимаю я этого твоего извращенного желания запереть себя в клетке.

— Если ты плюешь на традиции своего народа, — гневно начал Э’эрлинг, — это не значит, что и другие должны…

— Если кто-то на тебя плюет, плюнь на него в ответ, — пожала я плечами и двинулась к шатру целительницы.

А’алмар, скорее всего, был там — лежал в постели без штанов, с яйцами, блестящими от лечебной мази. Глядя на Канаэ, казалось, что у нее эмоциональный диапазон как у домашних тапочек, но о своих пациентах она заботилась — этого у моей знахарки было не отнять.

Пыхтя, как сердитый еж, Э’эрлинг упорно шел за мной по пятам. И чего, спрашивается, увязался?

— Триса, — догнав меня, эльф зашагал рядом. В его голосе, в очертании напряженных плеч я заметила нерешительность, робость, даже смущение, словно он собирался спросить о чем-то неловком.

— Никогда не называй меня так прилюдно, — строго погрозила я указательным пальцем. — Никогда. Слышишь?

В глубине моего подсознания в который уже раз за эти дождливые дни жалобно заскулил щенок по имени Туман.

Э’эрлинг пожевал губы. Волосы серыми сосульками висели по бокам его лица. С их кончиков на обнаженную грудь текли струи воды. Моя одежда вымокла насквозь и прилипла к телу, а килт пленника даже не потерял форму.

— Зачем тебе мы? — наконец спросил эльф. — Я имею в виду… — он запнулся, подбирая слова. — С самого начала ты привела меня к себе в шатер, чтобы…

Э’эрлинг снова принялся кусать нижнюю губу.

— А с другими? С ними ты собираешься сделать то же самое? С А’алмаром? С О’овулом? Я имею в виду… Ну… То же самое, что и со мной? Или они… Они тебе интересны? Я имею в виду…

Дождь заливал глаза, но я все равно заметила румянец на его скулах.

— Ты держишь их, чтобы тоже… как и со мной? Или…

Он вдруг остановился и за плечо развернул меня к себе.

— Почему я? — выпалил Э’эрлинг, сморгнув капли дождя, осевшие на ресницах. В ожидании ответа он замер и впился в меня напряженным взглядом.

— Не понимаю, о чем ты, — протянула я из вредности, хотя прекрасно понимала, что он так неуклюже пытается до меня донести. — Балбочешь что-то бессвязное. Скажи нормально.