Горький, свинцовый, свадебный

Но Валя красиво позвал ее замуж, а ее собственные родители давили все сильнее. Они жили старыми устоями, и им было важно, чтобы дочь «остепенилась».

Лера согласилась. Сыграли свадьбу, он переехал в ее квартиру. Несмотря на то, что Валя тогда еще учился, он не позволил жене его содержать, сам работал. Когда он стал музейным сотрудником, студенческий уровень заработка принципиально не изменился.

Но Лера не жаловалась. Наоборот, она прекратила работать, потому что ее очередной любовник был влиятельным человеком, способным ее содержать. Особой роскоши не было, но его подарки она ценила.

Сначала она думала, что Валя просто молча принимает это. Догадался, что он, мальчишка без опыта, не сможет заменить ей такое разнообразие, и смирился с этим. Тем более что тема измен в их доме не поднималась, Лера всегда заботилась о муже, исправно вела хозяйство, любила.

Ей потребовалось несколько лет, чтобы понять: Валя не притворяется. Он действительно верит ей. Конечно, до него доходили слухи о ее похождениях, а кто-то даже говорил прямым текстом, что у него гулящая жена, — люди любят оценивать чужую жизнь. Он ревновал и переносил это мучительно. Однако ему было нужно, чтобы Лера сама сказала ему правду, только тогда он бы поверил. Она же ничего говорить не собиралась.

Так и жили. Он — в мире своих любимых детективов, она — среди чужой роскоши, и в кругу знакомых они считались любящей парой, какие бы слухи о них ни ходили. Тем более что сына Валя обожал, да и с ее старшей дочерью, которая была всего на девять лет младше него, быстро нашел общий язык.

А теперь подвернулся этот проект. Для Вали это был первый шанс добиться чего-то значимого, проявить себя. Лера посмотрела на него новыми глазами, даже гордость почувствовала. Однако в расследование она не лезла. Муж сутками сидел над бумажками, которые ему дали, что-то там анализировал, схемы рисовал. Она же прогуливалась по улицам Петербурга, любовалась чудесными зданиями и улыбалась прозрачному мартовскому небу. Она готова была принять одиночество на этот период — для нее оно успело стать экзотикой.

И вот Валя попросил ее о помощи. Он хорошо ладил с книгами и другими источниками информации, но не с людьми. А тут требовалось поговорить с человеком, и не просто поговорить, а выманить у него важный секрет!

— Вот, — Валя протянул ей фотографию, распечатанную на принтере. — Это он.

На снимке был изображен импозантный господин лет пятидесяти пяти. Он не был моложавым, выглядел на свой возраст, да еще и седую бороду отпустил — элегантно постриженную, конечно же. Во всем его облике было что-то дворянское, не из этой эпохи. Как будто он только что сошел со страниц романа о царской России!

— Симпатичный!

— У тебя странная реакция, — надулся муж.

— Имею право, дядька-то видный!

— Это не просто видный дядька. Его зовут Анатолий Хромов, он владелец частной клиники. Он несколько раз упоминал о Птицелове, можно сказать, рекомендовал его. Нам очень важно узнать, что ему известно. Если повезет, мы сразу лидерами проекта станем!

То, что Лера не интересовалась расследованием, не означало, что она ничего в этом не понимала. У нее никогда не было проблем ни с памятью, ни с аналитическими способностями. Она догадывалась, почему такая информация важна для мужа.

Она была заинтригована. Она не собиралась притворяться детективщицей, но могла почувствовать себя шпионкой, прекрасной Матой Хари, соблазняющей тех, кто хранит тайные знания.

Свою роль сыграло и то, что ловить Хромова ей нужно было вовсе не на улице. К таким людям просто так не подойдешь! Валя достал ей билет на закрытую выставку в картинной галерее. Она там будет, Хромов там будет — идеальные условия для общения.

Валя мог пойти сам — и одновременно не мог. Они оба понимали, что это чуждая ему стихия, он там будет торчать, как гнилой зуб, неуместный и даже постыдный гость. Поэтому Лера готова была пойти хотя бы затем, чтобы он не позорился.

И еще это был отличный повод выгулять новое платье и украшения! Вишневый бархат скромно и аристократично подчеркнул достоинства ее фигуры, белое золото поблескивало на запястьях. Лера знала, что будет выделяться на фоне юных моделей, которых богатые мужчины берут на такие выставки в качестве аксессуара. Знала она и то, что выделяться будет выгодно.

Она не чувствовала смущения от того, что пришла на этот прием в одиночестве. Она привыкла бывать в таких местах. Лера слышала шепот за своей спиной, но знала, что одета достаточно дорого и этот шепот — не осуждение, а, скорее, зависть. Нет, эта миссия ей определенно нравилась!

Анатолий Хромов тоже был один. Он не привел с собой ни ухоженную супругу, отчаянно борющуюся со старостью, ни юную девочку с глазами колибри. Создавалось впечатление, что он действительно пришел в эту галерею ради картин.

Лера не собиралась терять время на сомнительные уловки, своего она привыкла добиваться кратчайшим путем.

— Добрый вечер. Вы ведь Анатолий, не так ли?

— Он самый, но не помню, чтобы нас представляли. — Хромов посмотрел на нее с мимолетным интересом. — Хотя не думаю, что я мог забыть.