Горький ветер свободы

– Я вернусь сам и объясню, что ты вынужден заниматься тушением пожара, – вызвался Ренцо. – Самолично таскаешь ведра, спасаешь из огня детей, котят… и кого еще оттуда обычно спасают?

– Прекрасных девушек, – подсказала я.

– Прекрасных девушек не надо, – возразил Ренцо. – Не то у этих шести возникнет нездоровое желание броситься в огонь, дабы оказаться в числе спасенных. Придется и вправду поджигать армон.

– Давай обойдемся без лишнего драматизма, – посоветовал Данте.

– Хорошо. – Ренцо был сама покладистость. – Я скажу, что ты хоть и не тушишь пожар сам, но вдохновенно руководишь процессом. И побуду с ними еще немного, пока они не вознамерятся отправляться спать.

– Отличная идея, Ренцо! – похвалила я. – Расскажи им еще несколько своих историй.

– Я бы с удовольствием, – задумчиво проговорил кастелян. – Беда в том, что с некоего момента все, что мне приходит в голову, это истории о собаках. И я опасаюсь, что меня неправильно поймут.

– Ты хотел сказать «правильно», – ухмыльнулась я.

– Ну, скажем так, «нехорошо поймут», – вывернулся Ренцо.

Данте зевнул, с трудом успев прикрыть рот рукой.

– Хорошо, что мы ушли, – отметил он, замедляя шаг. – Похоже, они немало меня утомили. В сон клонит.

Мы с Ренцо взволнованно переглянулись. Похоже, это все-таки не был безобидный укол. Вот только что за гадость попала Данте в кровь? Простое снотворное?

– Поговори со стражей, пусть постараются под предлогом пожара проследить, чтобы девицы не покидали своих спален, – шепнула кастеляну я.

– Сделаю, – кивнул он. – А то если нынешнее зелье похоже на то, которое вылакал пес, Айгуль-ханум рискует остаться без ног.

Несмотря на шутку, я видела, что Ренцо относится к ситуации весьма серьезно. Сказать по правде, у нас в Астароли девицу запросто можно было бы привлечь за такое к суду. Даже при том, что ее отец – высокопоставленный вельможа. Данте, как ни крути, тоже не мальчик из приюта. Вызвали бы алхимиков, опросили свидетелей… Но Астароли фактически больше нет. А здесь приходится играть по местным правилам. То есть хитрить, изворачиваться и интриговать. Все-таки я терпеть не могу юг.

По мере приближения к своим покоям Данте все чаще спотыкался, хоть, кажется, и не переживал из-за этого факта, даже усмехался собственной неловкости. Мы с Ренцо помогли ему войти и усадили на диван. Затем кастелян собрался уходить.

– Пойду посмотрю, как там наши охотницы за приданым, – сказал он. – Сандра, ты со мной?

– Нет. Пожалуй, я лучше останусь. Они, конечно, не рассчитывали на такой поворот, но кто их знает? Вдруг попытаются пробраться и сюда? Лучше покараулить.

– За дверью будет дежурить охрана, – напомнил Ренцо.

– Ага, как и в бане, – съехидничала я, хотя не была уверена, в курсе ли Ренцо той истории. – Нет, лучше я все-таки проконтролирую ситуацию сама. Но ты скажи охраннику, чтобы был настороже.

– Сандра. – Ренцо в нерешительности прикусил губу. – Если ты здесь останешься, там, снаружи, это могут неправильно понять.

– Могут, – согласилась я. – Как и в первую ночь, которую я провела в армоне. Ренцо, поверь, – моя рука дружески легла ему на плечо, – после вот этого, – короткий взгляд на знак дракона, – все остальные пятна на моей репутации – такая ерунда!

– Ты неправа, – заявил кастелян, глядя мне прямо в глаза. – Ты ошибаешься, Сандра, и я хотел бы тебе это доказать. В любом случае, извини. Я просто хотел предупредить.

– Спасибо, я все понимаю, – ничуть не обиженно кивнула я.

Ренцо ушел. Я закрыла за ним дверь и даже на всякий случай заперла на замок, пока он переговаривался с поставленным снаружи стражником. Что ж, будем надеяться, что ночь пройдет спокойно. Данте ляжет спать, я пристроюсь где-нибудь в гостиной, а наутро девицы благополучно уедут. Они ведь здесь, по легенде, только проездом. Да и оставаться в доме холостого мужчины на продолжительный срок, путешествуя вот так, без сопровождения близких родственников мужского пола, для арканзийской девушки – легкий способ погубить свою репутацию. Причем поскольку приехала она по собственной инициативе, Данте такой расклад ни к чему не обяжет.

– Сандра! – позвал меня Данте, отрывая от размышлений. – Садись.

Я подошла и опустилась рядом с ним на диван.

– Ты хотел о чем-то поговорить? – спросила я, вглядываясь в его лицо. Глаза как-то странно блестели.

– Поговорить? – переспросил он.

Говорил нечетко – язык, похоже, ворочался с трудом. Все признаки указывали на действие какого-то препарата.

– Сандра, ты такая красивая! – Его рука без малейших колебаний погладила меня по голове. – И у тебя такие необыкновенные волосы!

Загорелые пальцы поигрались с прядью, потом коснулись моей щеки. Меня словно обожгло от этого прикосновения. А губы Данте уже были совсем-совсем близко, и его дыхание обжигало кожу еще сильнее.

– Данте…

Я попыталась отсесть подальше, но его руки обхватили мою спину и не позволили отстраниться.

– Перестань наконец убегать.

– Данте, отпусти, – через силу проговорила я, чувствуя, как его рука спускается по шее к ключице, и невольно отзываясь на это движение. – Это просто наркотик, тебя чем-то опоили.