Горький вкус предательства (СИ)

– Сколько мы тебе должны? – спрашивает холодно.

– Алиса, прекрати! – отмахиваюсь.

– Нет, Никита. Просто назови сумму, пожалуйста. Я не хочу быть тебе обязанной чем-то, – от её последних слов в груди прошивает, это обидно, хоть я и могу её понять.

Но я не поведусь, наоборот, моя хорошая, я сделаю всё, чтобы разрушить эту стену между нами.

– Алиса, я помог от чистого сердца. Всё! А насчёт обязанностей… Я тебе должен намного больше. Я помню это, – пытаюсь поймать её руку, но она отшатывается от меня.

– Нет! – обрывает решительно. – Мы с тобой больше ничего не должны друг другу. У каждого теперь своя жизнь. Мы чужие люди. Я хочу, чтобы так и осталось.

Разворачивается, уходит.

А я остаюсь стоять, глядя ей вслед. Прости, малышка, но чужой ты мне никогда не станешь.

А возможно, скоро у нас с тобой появится ещё один огромный повод стать ближе.

Достаю из кармана окровавленную салфетку, которой я вытирал лобик Ариши. Этого же достаточно для анализа ДНК?

Глава 17.

Я сбегаю от этого пронизывающего открытого взгляда Никиты. Мне больно от него. Там столько несбывшихся и теперь уже невозможных надежд, там разбившиеся мечты и тоска.

Мне это знакомо, и да, я верю, что Ник искренне раскаивается за всё, что натворил тогда, но исправить раскаяниями ничего нельзя.

Я закрыла эту дверь и открывать не собираюсь.

Только как поставить барьер между нами?

Сейчас я думаю, какой чудовищной ошибкой было решение вернуться в Россию. Да, я не могла отказать Марку Адамовичу, мы выполнили его просьбу, но ведь сейчас нас здесь ничего не держит? Или я чего-то не знаю?

Этот вопрос будет первым, который я задам Игнату, как только он соизволит вернуться. Не могу я здесь, особенно теперь, когда знаю, что Никита рядом.

Если он догадается про Аришу… Я даже думать боюсь, что тогда будет. Увидеть дочку на его руках оказалось слишком больно.

Захожу в дом, замыкаю дверь. Едва ли меня это спасёт, но так спокойнее. Остаток дня мы проводим в доме. Хочется на свежий воздух, но мне постоянно кажется, что за нами наблюдает Никита.

Аришу же я теперь боюсь спускать с рук даже на минуту. Она постоянно пытается избавиться от пластыря на лобике, капризничает, от еды отказывается.

Скорее всего, её беспокоит рана, и я не знаю, что делать. Злюсь на себя ужасно за то, что позволила в больнице Никите перехватить инициативу. Врач ведь наверняка давал какие-то рекомендации, а я была в таком взорванном состоянии, что не спросила, и теперь обратиться к Никите уже не могу, а телефона доктора у меня нет.

За окном темно, Игнат так и не появился. Ариша снова начинает хныкать, качаю её, уговариваю успокоиться, руки и спина просто отваливаются. Дочка чувствует моё состояние и нервничает вместе со мной ещё больше.

Вдруг раздаётся стук в дверь. О, возможно, это Игнат. Я ведь замкнулась на внутренний замок, и ключом открыть он не сможет. Или… Это опять Барский.

Открываю дверь. Не Игнат. Никита, со своей неизменной кривой ухмылкой. Когда-то у меня от неё подкашивались ноги, неприятно признавать, но сейчас ничего не поменялось, но поддаваться на эти провокации собственного тела я не собираюсь.

– Что тебе нужно? – устало спрашиваю.

Ариша на моих руках снова начинает плакать.

– А я не к тебе, – сообщает Барский, делая шаг вперёд. – Я к принцессе.

Тянет к ней руки, но Ариша не в настроении, отворачивается, утыкаясь мне в шею. – Ариша, смотри, что у меня есть, – шуршит он упаковкой, достаёт яркую коробку. Дочка отвлекается, прекращая плакать, а Никита продолжает, – Я принёс весёлого кота-сказочника для самой красивой девочки. Смотри, что он умеет.

– Никита, зачем ты…, – пытаюсь я возмущаться, но если честно, я так устала, что сил спорить у меня просто нет.

– Алиса, ты так быстро убежала, я не успел вам отдать назначения врача. И лекарства я купил, которые он прописал, вот, – протягивает мне пакет. – Вечером нужно обработать рану, и сироп там какой-то.

– За лекарства спасибо, остальное было лишним.

– Мне лучше знать, не спорь. Игната, я так понимаю, всё ещё нет? Я могу пройти?

– Нет, лучше уходи.

– Алиса, не нужно меня бояться. Я просто хочу помочь, – и не думает отступать он.

– Дать-дать-дать, – требует Ариша вытащить ей игрушку.

– Вот, принцессе понравилось, – шагает он вперёд.

Проходит в комнату, усаживается на ковёр, раскрывает коробку с игрушкой, протягивает Арише яркого пластикового кота, у него на животе множество кнопок, глаза светятся. Ариша нажимает какую-то кнопку, и кот начинает петь, потом рассказывает сказку, загадывает загадки. Дочке нравится, она увлекается. Хоть какая-то мне передышка.

Раскрываю пакет, там помимо лекарств ещё и контейнер с чем-то съедобным. Достаю, рассматриваю.

– Это пудинг, – поясняет Никита, – домашний. Соня такой просто обожает.

– Соня?

– Моя крестница, я тебе рассказывал. Это Лиза вам передала. Мама Сони и жена моего друга, Сергея.

– Не помню у тебя такого друга, – хмурюсь.

– Да, ты с ним не знакома. Мы с ним сидели в одной камере тогда.

– Он что, уголовник?

– Ага, такой же, как и я. И враги у нас оказались общими. Его за решётку тоже Волынский упёк.