Горький вкус свободы

Звонящий оказывается бывшим заместителем мэра Пудрово и бывшим Сашиным усыновителем. Сейчас мужчина трудится в администрации президента. Когда дежурные (или искренние?) соболезнования произнесены, Максим Журчев спрашивает, где будет похоронен Саша. Слегка огрызнувшись, поясняю, что в Орехово всего одно кладбище, а сам парень просил отправить его в последний путь именно там. Без особого желания называю дату и время. Прошу не распространяться журналистам.

Отдаю маме смартфон.

Выходя из здания, признаю, что она была права: от политики одни неприятности. Она обнимает меня и говорит, что в моем возрасте была такой же. Верится с трудом, ведь мы не родственники и никто ни на кого быть похожим никак не может.

***

Россия отмечала 20-летие «весьма либеральной» Конституции. Той самой Конституции, которую мы – не будем о них! – так мало читали, так редко в нее верили и еще реже ценили.

Мы все еще пытались быть Европой. Из последних детских сил.

Меня терзало слишком много вопросов: хотел ли Саша именно такого исхода или надеялся выжить так же, как уже было дважды? Если он не хотел умирать, то зачем снова испытывал судьбу, ведь ситуацию все же нельзя назвать абсолютно безвыходной? Он мог посоветоваться с адвокатом, придать огласке факт давления, проконсультироваться с этим Максимом Журчевым, наконец….

Что же все-таки стало основным катализатором: убийство старухи, давление или травля? Если травля, то в Сети в настоящем или там, в Орехово, много лет назад? Или вес всех этих элементов был равносилен? Нет же?

Теперь все было неважно. Любимый человек мертв. И виноват в этом только режим. Возможно, еще немного все мы. Но все же основной груз ответственности – на режиме. Правовое ли у нас государство или все-таки полицейское? Недо-, но все же демократия? Какая теперь разница?

Снова и снова я просыпалась в неистовой надежде на то, что все это – страшный сон. Саша не мог умереть. Не мог уйти из жизни добровольно.

***

Много лет спустя я и мой молодой человек, – которого я никогда не смогу полюбить по-настоящему потому, что любовь, как и Родина, бывает только одна, – прилетели в Россию на Чемпионат мира по футболу. В тот вечер на глазах у вежливых полицейских мы валялись на асфальте и шумели всю ночь. Мы давали «пять» всем прохожим в метро и на улице. Мы свистели проезжающим мимо автомобилям, на многих из которых красовались российские флаги. Мы кричали от счастья и прыгали так, что тряслись города. Мы радовались за саудитов, которые могли пить, ничего не опасаясь и улыбались, встречая иранок, которые сняли хиджаб и болели на стадионах вместе со всеми нами. Будто не существовало никаких запретов и смертных приговоров, не было никаких комплексов, не было цензуры, не было полиции нравов, даже собраний главредов в Администрации президента тоже не было. И милиционера, вступающего в игру во время финала Чемпионата, конечно, тоже. Мы прыгали и долго не могли отдышаться. Мы были туристами в собственной стране. Мы носились по заливу и делали селфи на фоне самого высокого небоскреба в Европе.

У любителей уточек просто трудный возраст, пубертат пройдет, вместе с ним уйдет и человечность. Уйдет ли?