Горький водопад

Ланни вне себя от злости, но я вталкиваю ее в дом, хватаю свой пистолет и иду проверить место засады. То, что я там нахожу, убеждает меня – мне не почудилось. Там лежит распечатанная на принтере фотография: я стою на крыльце и разговариваю с Гвен. Должно быть, снимок сделан совсем недавно, не более двух недель назад – я вижу возле крыльца груду опавших листьев, которую сгреб девять дней назад.

Надпись на фотографии гласит: СКОРО.

На само́м листе, прямо поверх моего лица, лежит остроконечный винтовочный патрон.

16. Гвен

Тюремная камера вызывает у меня яркие воспоминания о том, как меня арестовали в день разоблачения Мэлвина. Меня держали в тюрьме довольно долго, прежде чем наконец предъявить обвинения. Воспоминания эти неприятны, и я стараюсь напомнить себе, что то время позади и что сейчас ситуация другая. Но пока я сижу за решеткой, мне все еще приходится применять все свои упражнения по преодолению паники, которая буквально ломится в мой разум. И они почти срабатывают.

К тому времени, как меня вызывают на заседание суда, я как-то ухитряюсь вынырнуть из пучины непроглядного отчаяния, грозящего поглотить меня, преодолеваю приступ паники и желания драться или бежать. Возможно, я все же добилась успеха.

Но нет. Потому что маленький зал суда битком набит репортерами. Мне следовало понимать, что так и будет; несомненно, объявление было сделано заранее, а еще с момента суда над Мэлвином мое имя служит для СМИ лакомой приманкой. Я справляюсь и с этим – по крайней мере, мне так кажется, пока я не вижу дружелюбное лицо Джи Би Холл и не ощущаю, как у меня начинают подкашиваться ноги. Облегчение обрушивается на меня с такой силой, что причиняет боль. Я пошатываюсь, и судебный пристав кладет руку мне на плечо, чтобы поддержать меня. Это женщина крупного телосложения, на полголовы выше меня, и она окидывает меня встревоженным взглядом.

– Вы в порядке?

– Все хорошо, – отвечаю я ей, хотя это далеко от истины.

Пристав проводит меня через деревянные воротца к месту ответчика, где за столом стоит мой адвокат, изучая содержимое папки с бумагами. В адвокаты мне назначили пухлого афроамериканца с тройным подбородком в старом костюме; он приветствует меня с профессиональным спокойствием, вид у него чертовски уверенный. Я выдержу это. Я проходила подобное и прежде, когда меня обвинили в пособничестве Мэлвину. Обвинили и оправдали. Я пережила это, стоя в зале, полном кричащих, разъяренных людей, которые питали ко мне неподдельную ненависть. Я, несомненно, выдержу.

То, что мне хочется сжаться в комок и неудержимо завыть, потому что я не хочу снова проходить через все это, к делу не относится. Я придаю лицу бесстрастное выражение и киваю своему адвокату так же сдержанно-профессионально. Он пожимает мне руку, и я сажусь. Мужчина усаживается тоже, немного чересчур резко.

– Все должно пройти быстро, – говорит он. – Они обвиняют вас в нападении и похищении. Полагаю, вы заявите…

– Я невиновна.

– Хорошо, значит, все просто. Вы что-нибудь еще хотите мне сказать?

– Это полная фальшивка.

– Вполне неплохо.

Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Джи Би Холл, которая заняла место прямо позади меня. Она выглядит сейчас как никогда сурово: пожилая бледнолицая женщина, одетая в пугающе-строгий брючный костюм; никакого макияжа, короткая стрижка; весь ее облик излучает профессионализм и силу.

Джи Би подается вперед. По обе стороны ее пристроились журналисты, но она уверенно игнорирует их.

– Привет, – говорит она. – Я надеялась, что дело будет закрыто до суда, но окружной прокурор – козел, желающий погреть руки на твоей известности, пока это возможно. Ты в порядке?

Я не в порядке, однако киваю ей и отвечаю:

– Спасибо, что пришли.

– Нет проблем. Как только это закончится, я вытащу тебя отсюда.

Мы разговариваем тихо, и хотя те два репортера тоже подались вперед и пытаются нас подслушать – втайне, разумеется, – но гул голосов, стоящий в зале, играет нам на руку.

– Что насчет Кэрол? Ее взяли под стражу?

– Боюсь, нет. Они взяли с нее показания, но как только отвернулись, она испарилась. Кстати, по адресу, который она им дала, находится винный магазин. Они знают, что промахнулись в этом деле. К тому же экспертиза показала, что ее история шита белыми нитками.

– Но они все же решили продвигать это дело?

Джи Би пожимает плечами.

– Наш бесстрашный прокурор жаждет получить внимание прессы перед грядущими выборами. Он хочет, чтобы его считали стойким борцом с преступностью, а твоя связь с серийным убийцей привлекает внимание к этому делу. Просто политика. По моим сведениям, через двадцать четыре часа они намерены снять все обвинения. Втихомолку. Об этом упомянут разве что на последних страницах газет, а потом дело будет похоронено в архивах.