Горький запах хризантем

— И все-таки ты смелая. Очень смелая, — повторил еще раз Михаил.

— Нет, нет, нет. Я трусиха. А ты слышал историю про ведьму? — решила переключиться на другую тему Милана. — Старожилы рассказывали.

— Да, слышал. Все вроде бы случилось на этой реке. Но думаю, это просто глупая старая легенда.

— А мне кажется, что нет, — возразила Милана, настороженно посмотрев в сторону реки.

Они поднялись с лодки и подошли к краю воды. Миша бережно обнял ее, повернул к себе и прикоснулся губами к ее губам. Милана закрыла глаза. Она чувствовала невероятный стыд, но прикосновение его губ было необычайно приятным.

Милане мешало постоянное чувство, что за ними кто-то с осуждением наблюдает. Лицо ее горело. — Господи, хорошо, что сейчас ночь, и он не может меня хорошо рассмотреть, — думала она. Когда-то ей было интересно, каково это — целоваться. В романах она читала, что это необыкновенное чувство, и в тайных мыслях представляла свой первый поцелуй. Но в действительности ощущения оказались гораздо более сильными. Сердце Миланы выпрыгивало из груди, кровь стучала в висках, а Михаил все еще не отпускал ее из своих объятий. Наконец он медленно отстранился. Лунный свет упал на его лицо, и, взглянув на него, Милана неожиданно развернулась и стремглав побежала в сторону дома. Михаил лишь успел растерянно крикнуть ей вслед:

— Милана! Я провожу!

Но она уже скрылась в ночной темноте.

Жгучий стыд преследовал Милану до самого дома. Она, волнуясь, залезла в открытое окно, попыталась закрыть его за собой, как вдруг услышала голос матери:

— Милана, у тебя все в порядке?

— Да, мама, я просто открыла форточку. Что-то жарко стало.

— Наоборот, в доме прохладно. Не заболела ли ты?

Девушка только успела стянуть джинсы и нырнуть под одеяло, как мать открыла дверь. Не включая свет, она тихо вошла в комнату, прикоснулась ко лбу Миланы и еще раз шепотом спросила:

— Ты в порядке?

Та молча кивнула. Зоя Дмитриевна, убедившись, что жара у дочери нет, вышла из комнаты. Милана сняла футболку, бросила ее на стул и укрылась одеялом.

После неожиданного бегства Миланы, Михаил медленно шел домой. Он не мог понять, что же случилось с ней: «Может, я чем-то обидел ее? — переживал он. — Или ей что-то не понравилось? Как я завтра взгляну на нее?» Нежные чувства к этой девушке, которые он пытался скрыть от самого себя, волной захлестнули его душу.

Михаил рос в строгости. С девушками встречался редко, да и то если они сами приглашали его на ужин или в кино. Он соглашался, но интересных тем для общения не находилось, и никогда у него не появлялось желания продолжать отношения. Среди своих однокурсниц, многие из которых были не прочь произвести впечатление на красивого парня, он прослыл холодным и неприступным, но его это совершенно не тревожило. С Миланой же все было по-другому. Она была естественной и искренней. Ему понравилось целовать ее, держать в своих объятиях и прикасаться губами к ее губам. Такие чувства для Михаила были новыми, необычными и потому беспокойными. Мысли о Милане преследовали его. Он испытывал горячее желание встретиться с ней ещё раз.

Глава 4

Назавтра, субботним утром Милана проснулась с чувством вины перед родителями, хотя ночное приключение никем не было замечено. Ей ужасно хотелось рассказать Стасе о своем первом свидании. В этот день она старалась во всем угодить матери, зная, что та будет заставлять ее готовиться к экзаменам и не разрешит отлучиться из дома. Зоя Дмитриевна была всегда неумолима, когда решались важные дела. А в воскресенье Михаил должен был уехать.

— Милана, пора сесть за учебники, — сказала мать после того, как дочь вымыла пол. — У тебя все готово к выпускному?

— Да, платье висит, туфли стоят. Больше ничего и не нужно.

— Завтра получишь аттестат. Даже не верится, что моя дочь выросла.

— Мама, можно я на часок сбегаю к Стасе?

— У твоей Стаси нет экзаменов?

— Есть.

— Вот и готовьтесь! Успеете погулять! Если так относиться к подготовке, то не поступишь. И что тогда будешь делать? Замуж выйдешь? Нет, я этого не допущу.

— Я поступлю. Обязательно поступлю. И замуж я рано не выйду.

Она подбежала к матери и чмокнула ее в щеку.

— Ох, и подлиза ты!

— Мамочка, пожалуйста… — умоляла Милана.

— Ладно, иди уж. Но не долго. Часок.

После обеда Милана со всех ног помчалась к Стасе.

Когда она подошла к дому подруги, то заметила открытое окно, через которое слышался звук швейной машинки. Ей захотелось заглянуть в дом, но рост не позволял это сделать. Увидев на земле длинную ветку, девушка подняла ее с земли, отряхнула и отодвинула ей штору. Стася сосредоточенно строчила, и только когда солнечный лучик скользнул по ее лицу, зажмурилась, а потом взглянула на шевелящуюся занавеску. Стася подскочила, выглянула наружу и увидела стоящую под окном Милану, которая, прищурив левый глаз, махала веткой и улыбалась.

— Милана… Ты чего? — спросила она и поправила штору.

— Стася, — таинственно произнесла подруга. — Выйди на улицу.

Стася бросила шить и мигом выбежала из дома.

— Что случилось? Ты какая-то загадочная сегодня.