Горький

Жизнь Окурова показана в 1905 году, когда революционные события донеслись до него, взбаламутив тихий и сонный городок. У воинствующего окуровского мещанина Вавилы Бурмистрова «свобода» была равносильна хулиганству. Уездные Маякины, зажиточные мещане Кулугуров и Базунов настраивают Бурмистрова на выступление против взбаламученного городка и завершают это выступление побоищем.

Горький показал, как рождается от реакционного мещанства черносотенство, как уездные гнезда мещанской косности противопоставляют революции устойчивость своего быта.

С тех пор «окуровщина» стала нарицательным именем этой тупой, косной силы, сковывавшей старую Россию.

1909 год после первой русской революции был годом наибольшего упадка рабочего движения. Но уже в ноябре следующего года Ленин в связи с демонстрациями студентов и рабочих пишет статью «Не начало ли поворота?», указывая на первые признаки «демократического подъема».

«Пролетариат начал, — писал он в следующей статье, «Начало демонстраций». — Демократическая молодежь продолжает. Русский народ просыпается к новой борьбе, идет навстречу новой революции»[61].

В этот же год большевикам удалось осуществить издание еженедельной газеты «Звезда», первой легальной газеты большевиков после 1907 года. Она оказала громадное влияние на рабочих, организуя их вокруг себя.

В течение своего непродолжительного существования «Звезда» много раз подвергалась конфискациям и штрафам, выходила поэтому с перерывами. Горький поместил в «Звезде» ряд «сказок» из цикла «Сказки об Италии», и Ленин писал ему:

«Очень и очень рад, что Вы помогаете «Звезде». Трудно нам с ней чертовски — и внутренние и внешние и финансовые трудности необъятны — а все же пока тянем».

В следующем письме Ленин пишет:

«Звезда» будет продолжаться либо еженедельная либо в виде копейки ежедневной[62]. Великолепными «Сказками» Вы очень и очень помогали «Звезде» и это меня радовало чрезвычайно…»

Ленин предлагает Горькому написать «майский листок» («Тряхните стариной — помните 1905-ый год…») и опять при этом возвращается к мысли о «Сказках»:

«Хорошо бы иметь революционную прокламацию в типе Сказок «Звезды»[63].

Сказки Горького, которые Владимир Ильич Ленин называл «великолепными», имеют эпиграф из Андерсена: «Нет сказок лучше тех, которые создает сама жизнь».

Забастовка служащих в трамвае Неаполя, когда толпы бросались на рельсы, не пропуская вагоны; разбор по рукам детей забастовщиков в Генуе; матери — источник всепобеждающей жизни, дети их — социалисты, рабочие люди Италии, которые слышат правду по запаху, — ведь правда всегда пахнет трудовым потом, — вот сюжеты этих сказок.

«…Льется под солнцем живая, празднично-пестрая река, людей, веселый шум сопровождает ее течение, дети кричат и смеются, не всем, конечно, легко и радостно, наверное, много сердец туго сжато темной скорбью, много умов истерзано противоречиями, но — все мы идем к свободе, к свободе!

И чем дружнее — все быстрее пойдем!»

«Сказки» вызывали бодрость в рабочих, усиливали их веру в свои силы, уверенность в скорой победе над темными силами жизни.

Горький и создавал «Сказки» с расчетом на рабочего читателя. Подготовляя отдельное издание их, он писал:

«Считая эти «сказки» недурным материалом для чтения русских рабочих, я хотел бы сделать русское издание особенно тщательным, что и сделаю в течение лета» (27, 233).

Контрреволюция 1908, 1909, 1910 годов, возглавлявшаяся Столыпиным, жестоко угнетала крестьян и рабочих. Преследования революционеров, виселицы и каторга столыпинской реакции пытались заглушить само воспоминание о 1905 годе.

Горький отвечал такими разоблачающими вещами, как «Жизнь ненужного человека», «Последние», «Васса Железнова», как «Городок Окуров», «Матвей Кожемякин».

Но уже в 1910 году Горький пишет пьесу «Чудаки», в которой в уста писателя Мастакова вкладывает такую речь:

«Я ужасно рад, что живу и что вот — вокруг меня гудит, волнуется Россия, такая милая, славная, страна… мелькают эти смешные, страшно близкие душе, русские человечьи рожи… дети какие-то особенные растут — ты замечаешь?.. Страшно приятно жить, Лена, честное слово! Догорают огни, но уже вспыхнули другие… хочется писать стихи, поэмы, хочется говорить светлые, задушевные слова… и подмигивать людям глазом — «ничего, братья! Живем!»

«Догорают огни, но уже вспыхнули другие…» — эти слова, которые в пьесе произносит писатель Мастаков, ясно говорят о минувшей революции 1905 года и о предстоящем подъеме.

Произнесенные со сцены слова эти должны были напоминать слушателям о состоянии страны.

Ленин видел начало брожения в летних стачках 1910 года и в последующих демонстрациях.

«Первое же начало борьбы, — писал Ленин, — показало нам опять, что живы те силы, которые поколебали царскую власть в 1905 г. и которые разрушат ее в этой грядущей революции»[64].

4