Горько-сладкий

Не дожидаясь Фрэда, Грим проскользнул в зал, где Филадельфия наливала подружкам алкоголь. Однако сама хозяйка в трезвом состоянии. Она смеялась с гостями, танцевала на ходу, приподнимая бокал шампанского. Сегодня на ней длинное синее платье, плотно обтягивавшее фигурку. На груди красовалась брошь в форме бабочки. Крылья блестели зелеными камешками, Гриму сразу захотелось поиграть с ней, почему-то сломать крылья.

Его мысли прервал Фрэд, который тоже на веселой ноте вышел из комнаты Грима. По пути схватил за талию одну гостью в милом розовом платье и покружил ее, при этом чмокнув в губы. Она оттолкнула его, совсем раскрасневшись. Но видимо ей понравилось внимание Фреда, ведь дальше она провожала его жадным взглядом. Грим сразу вспомнил, как поцеловал Милу. Только у него все было совсем по-взрослому, а тут чушь какая-то. Он даже немного разочаровался во Фрэде.

– Грим! Волчонок! Ты куда уходишь? Айда к нам! – Старается остановить Грима Филадельфия.

– Я к тете Ирме.

– Ты обиделся? – Одумалась Фила. Ей захотелось крепко прижать Грима к груди и не отпускать.

– Нет, – соврал мальчик.

– Так, ты никуда не уходишь. Тетю Ирму мы сейчас позовем.

– Но тут чужие. – Грим оглядел гостей.

– Нет, они все уходят. – Фила посмотрела на подруг. Они в ступоре смотрели на хозяйку, а потом, виновато улыбаясь, начали собирать вещи. Филадельфия слишком часто меняла настроение. Казалось: безумный вихрь накрывал ее с головы до пят, кружил состояние, превращал в другого человека, а потом свет выключался. Что-то подсказывало ей: ты неправильно поступаешь.

Она может резко бросить абсолютно все и перестроиться на новую волну. Ей несложно. Филадельфия привыкла перестраиваться под что-то неожиданное. Нравилось это необъяснимое движение. Если она чувствовала, что так будет лучше, то немедленно выруливала в совершенно другую степь.

Сейчас происходит то же самое. Увидев своего малыша, она поняла, что пора заканчивать с псевдо вечеринкой. В ней щелкнул выключатель взрослого алкогольного веселья. Праздник нужен сыну, а не чужим теткам с хмелем в голове и азартом в глазах. И почему до нее не дошло это раньше?

Гости очень быстро ушли, словно собравшаяся вода в раковине после того, как вынули помпу. Фила быстро убрала грязную посуду, не выключая музыку. Кажется, играла песня «18 мне уже».

– Фила, а что тут происходит? Я что-то не понял, – начал Фрэд, разводя руками.

– Я просто хочу побыть с сыном и его друзьями, – непринужденно ответила Филадельфия. Ей действительно казалось, что она упускает детство Грима. Почему-то до нее дошло это именно сейчас. Она резко остановилась и подбежала к сыну, подняла на руки и стала звонко целовать его в мягкие щечки. Грим начал смеяться, говорить маме, что сильно-сильно любит ее. Фрэд отошел на кухню, чтобы разрезать торт на кусочки.

– Маленький мой! Ты такой вкусный! – Не скупилась на милости Фила. Грим так счастлив, что готов всю жизнь провести вот так – на руках у мамы. Он даже забыл о мысли скорее повзрослеть. – Прости меня, пожалуйста, я ведь тебя так часто ругала! Я поняла только сейчас. Я не могу объяснить, почему так произошло. Мне стало тебя так жаль, так жаль…

Филадельфия заплакала. Грим никак не ожидал увидеть соленые бисеринки на щеках мамы. Ее глаза превратились в блестящее черное небо перед грозой, но вместо ошеломляющей стихии, в них красовалась абсолютная нежность. Гриму жаль мать, поэтому он тоже начал плакать.

– Эй, с вами все хорошо? – Ирма очень неожиданно появилась в дверях.

– Да-да, – тихо выговорила Фила и смахнула слезы.

– У них тут чувства заиграли. Мне даже не по себе, – смеялся Фрэд, входя с тортом в руках. – Ты так быстро пришла, я тебе минут пять назад только смс-ку кинул.

– Я хотела поздравить Грима с шестилетием.

Голос Ирмы как обычно действовал гипнотически на окружающих. Она мгновенно успокоила Филу, сказав, что она молодец. Что прогнала гостей, ведь это день рождения сына. Филадельфия наконец поняла, что хотя она и старше Ирмы на 7 семь лет, но ведет себя, как полнейший ребенок. Ирма столько раз давала наставления маме, каждый день почти писала ей, чтобы она больше внимания уделяла сыну.

– Да, Ирма, проходи. Грим рад тебя видеть, как и все мы, – просияла Филадельфия.

Ирма одета в длинное белое платье с длинными рукавами. Лицо украшено блестками, а в руках держит серебряную коробочку.

– Дарю тебе вкусные духи.

– Вау, духи! Как у взрослых парней!

– Да, Грим. Ты теперь будешь вкусно-вкусно пахнуть! – Восторженно проговорила Ирма. Девушка сама готова заплакать от увиденной трогательной сцены. Кажется, она впервые видит обнимающихся Филу и Грима. Ирма крепко обняла мальчика и неожиданно учуяла запах спиртного. – Так! Что это такое? – Пыталась Ирма повысить голос, но получилось неубедительно. Она принюхалась еще сильнее.

– А что такого? – Понял все Фрэд. – Шесть лет все же шесть лет.

– Чтобы такого больше не повторялось! – Снова строгая попытка, но нежность выигрывает.

– Я обещаю, что так больше не буду делать. Мне не понравилось, это какая-то вещь плохая и противная! – Вставил свое Грим.