Горькое лекарство

– Врешь! – процедил похититель, однако уверенности в его голосе поубавилось. – Не было там никакой…

– Уверен? – перебил Мономах. – А вот Суркова ее нашла! Там все – и про махинации твоей Инги, и про убийство Полины… и, может, даже про тебя: как ты можешь знать, что твоя любовница не хранила на тебя компромат – на всякий случай?

Мономах понимал, что зашел далеко, и ожидал второго удара, но его не последовало. На лице похитителя отражалась нешуточная работа мысли – видимо, данный процесс был ему чужд, поэтому в нем участвовала каждая мышца его лица, словно бы помогая небольшому мозгу справляться с огромным потоком трудно перевариваемой информации.

– Позвони Инге, давай! – не унимался Мономах, улавливая за спиной едва заметные движения Дениса и боясь, как бы бандит не отвлекся и не увидел, что паренек уже практически освободил ноги от пут. – Держу пари, она не ответит, потому что либо сбежала и кинула тебя, либо Суркова ее задержала и сейчас допрашивает. Как думаешь, долго Инга продержится? Или предпочтет сотрудничать со следствием и все расскажет, да еще свалит на тебя организацию преступления, выступив жертвой, а не заказчиком?

Ничего не ответив, похититель полез за пазуху и вытащил телефон – значит, у Мономаха получилось посеять в нем зерно сомнения! Повернувшись к нему боком, бандит слушал длинные гудки, а Мономах молился про себя, чтобы Инга не ответила – ведь только в этом случае его слова сойдут за правду! Мономах не представлял, насколько далеко продвинулась в расследовании Суркова, он даже не знал, удалось ли ей заполучить флешку Ольги, и, самое главное, понятия не имел, успела ли Далманова скачать информацию с компьютера Цибулис – оставалось лишь надеяться на чудо и верить в почти сверхъестественные способности Сурковой!

Кинув взгляд в сторону Дениса, Мономах увидел, что тот медленно поднимается на ноги. До проема без дверей было метров двадцать, и паренек легко преодолеет их, если дать ему возможность и задержать похитителя хотя бы на несколько десятков секунд. Лучшего момента может и не представиться: сейчас, когда Мономаху удалось поколебать уверенность бандита в том, что ему все сойдет с рук, когда он взволнован из-за невозможности дозвониться до подельницы… Есть ли у него огнестрельное оружие? Если да, шансов почти нет, но попробовать все равно стоит!

Перекатившись на колени, Мономах собрал в кулак всю свою волю и сделал бросок вперед. Бандит стоял боком, и Мономах врезался плечом ему под колени, отчего голова его едва не оторвалась от шеи – а ощущение было такое, словно оторвалась! Не удержавшись на ногах, злодей рухнул на каменный пол.

– Беги! – взвыл Мономах, обращаясь к Денису, и парень не заставил себя упрашивать, рванув к выходу быстро, как заяц, преследуемый легавыми.

Мономах навалился на похитителя всем телом. Сильно мешали связанные за спиной руки, но он сумел на короткое время прижать его шею коленями к полу, перекрывая доступ воздуха. Мономах не обманывался на свой счет: силы неравны, ведь у подельника Цибулис руки свободны, и он воспользовался ими, как только прошел шок от падения. Его большие ладони сомкнулись на шее Мономаха, и тот ощутил, как из легких, словно из проколотого воздушного шарика, выходит воздух. Следующим движением похититель сбросил Мономаха с себя и поставил колено на его грудь. Мономах почувствовал, как затрещали ребра.

– Надеешься, Дениска сбежит, да? – проревел злодей. – Ну и пусть, для тебя это ничего не изменит! А его я найду, можешь не сомневаться: куда ему деваться-то? Ни родных, ни друзей, и я знаю все места, где он может появиться! Бабок у него нет, так что…

Но Мономах уже потерял способность слышать голос убийцы: его легкие опустели, в ушах зазвучал колокольный звон, а в голове вертелась только одна мысль: только бы Денис успел добежать до людей, до телефона… Она вертелась все медленнее, и медленнее, и медленнее, растворяясь во всепоглощающей и все уничтожающей боли…

* * *

Лежа в палате VIP, Мономах с удовольствием ощущал ломоту в руках и ногах – это означало, что они целы и вскоре окончательно оправятся от потрясения. С ребрами дела обстояли хуже: судя по саднящей боли в грудной клетке, от которой перехватывало дыхание при каждом, даже самом слабом движении, как минимум одно было сломано. Горло тоже болело – убийца Ольги слишком сильно давил на щитовидный хрящ, и просто удивительно, как не сломал! Тем не менее он жив, а боль приходит и уходит, как говорится в одной рекламе.