Горькое лето 41-го

Крейзера направили заместителем командира в 84-ю Тульскую стрелковую дивизию, а чуть позже назначили командиром 172-й стрелковой дивизии. Но уже в марте сорокового полковник Крейзер вернулся в близкое его сердцу столичное соединение в ранге его командира, сменив на этом посту Д. Д. Лелюшенко.

1-ю Московскую мотострелковую дивизию довоенных лет можно без преувеличения называть своеобразной полевой академией РККА. С 1930 года дивизия всеми полками была переведена на кадровую основу, полностью укомплектована личным составом и занималась интенсивной боевой подготовкой. Она участвовала во множестве экспериментальных учений, одной из первых осваивала новую по тем временам технику Главным образом на учебных полях в районе Алабино. Там и мужал, набирался опыта Яков Крейзер.

Уверен, что из довоенного времени ему особенно запомнился 1936 год. Летом в Алабинские лагеря приехали сразу два маршала — замнаркома обороны М. Н. Тухачевский и начальник Генштаба А. И. Егоров. К их приезду было подготовлено батальонное тактическое учение, выстроенное по личному замыслу Тухачевского. Командовал батальоном в наступательном учебном бою майор Крейзер.

Чуть позднее, в июле и августе 1936 года, М. Н. Тухачевский опубликовал в «Красной звезде» две обстоятельные статьи под общим заголовком «Батальон в наступлении» (задача первая и задача вторая). В этих материалах, проиллюстрированных схемами тактической обстановки, авторитетный в войсках военачальник показывал, что многие из действовавших в то время уставных положений устарели и не отражают новых форм глубокого боя. Предстояло, не дожидаясь обновления руководящих документов, развивать и совершенствовать тактику, творчески подходить к организации учений и в то же время не допускать разнобоя в методике. По мнению Тухачевского, который в ходе учебного боя находился рядом с комбатом, затем долго беседовал с ним уже после учения, майор Крейзер показал себя пытливым, мыслящим, перспективным командиром.

Эпизод имел значение для Якова Григорьевича. 16 августа 1936 года в газетах было опубликовано Постановление ЦИК СССР о награждении орденами ряда отличников боевой и политической подготовки РККА. Командир учебного батальона майор Крейзер этим постановлением был удостоен ордена Ленина. В той же колонке было, кстати, и имя комбрига Г. К. Жукова, еще не овеянное особой славой.

20 июня 1941 года 1-я Московская мотострелковая дивизия провела в Алабинских лагерях очередное тактическое учение. Подведение его итогов было назначено на вторник. Но в понедельник вечером полкам пришлось спешно возвращаться в столицу: началась война. На прием пополнения и дополнительного автотранспорта дивизии отвели сутки. А затем поступила задача совершить марш по автостраде Москва — Минск и сосредоточиться в лесах севернее Орши. Артиллерийский и танковый полки перебрасывались по железной дороге с выгрузкой в Смоленске.

Тот самый бой, который озадачил генерала Гудериана, разгорелся 2 июля. Дивизия выстояла и нанесла противнику ощутимый урон. Более того, 6 июля мотострелки во взаимодействии с 12-м танковым и 13-м артиллерийским полками внезапно атаковали немецкие подразделения, обживавшие местечко Толочин — то самое, где в 1812 году располагал свою штаб-квартиру Наполеон.

Немцев из Толочина на время выбили. Было захвачено около 350 исправных автомобилей, взяты в плен более 800 вражеских солдат и офицеров. Среди трофеев оказалось даже боевое знамя немецкого танкового корпуса. В начале войны такое случалось нечасто.

Но правда и в том, что 1-я Московская, которой армия до войны гордилась, редела на глазах. Осколком авиабомбы был ранен комдив. Для операции его пришлось эвакуировать в Москву. Вернувшись через несколько суток, Яков Григорьевич увидел соединение, которому отдал четырнадцать лет жизни, по-прежнему боеспособным, готовым к маневренной обороне, не теряющим веры в себя и победу.

Горько, но таких боеспособных дивизий, как 1-я Московская, к началу войны в составе Красной Армии было немного. Средства направлялись главным образом на формирование новых соединений и объединений, оснащение их более современными образцами техники и вооружения, на боевую же подготовку оставались крохи.

Считалось, что времени на нее хватит. Не хватило. Сколько тех же «тридцатьчетверок» было утеряно в первые дни войны лишь из-за того, что экипажи их не освоили. Счастье Якова Крейзера (как и многих других его однополчан, оставивших яркий след в истории), в том, что десять предвоенных лет он служил в полнокровном соединении, которое в наше время назвали бы дивизией постоянной боевой готовности.