Горькое лето 41-го

Из заключения специалистов указанного института следует, что накануне войны советское политическое руководство и командование РККА ясно понимало, что войны с Германией в самое ближайшее время не избежать. В то же время Вооружённые Силы СССР явно запаздывали с созданием исходной оборонительной группировки войск в приграничных районах, предусмотренной предвоенными планами. В связи с этим военно-политическое руководство страны было вынуждено избегать любых действий, которые могли ускорить выступление Германии, с тем чтобы выиграть время, необходимое для создания группировки войск, способной противостоять вермахту. Так, 15 мая 1941 года Генеральным штабом была издана директива, запрещающая какое-либо перемещение в пределах западных военных округов во избежание срыва плановой боевой подготовки частей и их мобилизационной готовности. Попытки командующих выдвинуть к госгранице хоть какие-то дополнительные силы жёстко пресекались.

Первый сигнал из Москвы «ожидать» был получен в штабе округа в 23.00 21 июня 1941 года. В 3.45 22 июня 1941 года командующий армией лично по телефону передал указание начальнику штаба 42-й стрелковой дивизии «поднять дивизию по тревоге и выводить из крепости в район сбора». Но было уже поздно…

Надо сказать, что перед началом военных действий противник развернул на фронте 500 км от Голдапа до Влодавы войска группы армий «Центр». Соединения и части 4-й армии, занимавшие оборону на левом фланге Западного фронта, оказались на направлении главного удара войск группы армий «Центр». На четыре советские стрелковые дивизии обрушились десять дивизий правого крыла этой группы немецких войск, в том числе четыре танковые. То есть противник имел более чем двукратное превосходство в силах! Массированные удары авиации и артиллерии были нанесены по штабам и узлам связи, что привело к нарушению системы управления войсками.

22 июня 1941 года противнику удалось осуществить глубокий прорыв на левом крыле Западного фронта. Штаб Западного фронта потерял управление войсками. Приказания командующего войска получали с большим опозданием или не получали вообще. Эти приказы большей частью не соответствовали обстановке, так как ряд соединений, которым они адресовались, уже потерял боеспособность.

В этих условиях оставшиеся в крепости части 6-й и 42-й дивизий действовали самостоятельно, удерживая оборону крепости в течение месяца. Поэтому оснований говорить о «растерянности», о «бездействии» комдива, равно как и о его «самовольном убытии в штаб», что некоторые трактовали как трусость, нет. Напротив, по утверждению военных историков, «действия командира 42-й стрелковой дивизии генерал-майора И. С. Лазаренко в период с 22 по 24 июня 1941 года не противоречили положениям действовавших руководящих документов и приказов и соответствовали реальной обстановке».

Таким образом, приговор 1941 года, говоря юридическим языком, «не соответствует фактическим обстоятельствам дела». Именно поэтому Главная военная прокуратура обратилась с представлением о его отмене. Верховный суд с такими выводами согласился.

24 февраля 2010 года Постановлением Президиума Верховного суда Российской Федерации Иван Сидорович Лазаренко реабилитирован.

…Похоронен Герой войны в Могилёве. В сквере на могиле генерала Лазаренко установлен памятник с его бюстом. Родственники хранят единственную награду генерала — орден Отечественной войны 1-й степени, которую он получил после возвращения из лагеря на фронт. Звезду Героя Советского Союза родственникам Лазаренко не передали. Только документы на награду — грамоту Героя Советского Союза. А еще они хранят карманные часы, подаренные И. С. Лазаренко испанским полковником. Спустя много лет перед обыском его супруга — Полина Ивановна — выбросит наградной пистолет мужа, а часы сохранит. Они до сих пор идут исправно.

Сигнал тревоги прозвучал 17 июня

Полковник в отставке Иван Дедуля