Горькое счастье: Собрание сочинений

Дни летят, летят, не уставая,
Спотыкаясь, падая, спеша, –
А за ними еле поспевает,
Словно изумленная, душа.

И беспомощно влачится с ними

То в надежде робкой, то в тоске,
Как котенок на весенней льдине
В черной и взволнованной реке.

«Догорали елочные свечи…»

Догорали елочные свечи,
Пахло воском и паленой хвоей.
На дворе был светлый, синий вечер,
Озаренный снегом и луною.

Там, в морозной тишине, далёко

Поезда колеса простучали…
Я одна, но я не одинока –
Ты всегда со мной в моей печали.

«Остановилось солнце надо мной…»

Остановилось солнце надо мной
В молчании горячем и блаженном.
День светится сухой голубизной
И пахнет роща теплым, легким сеном.

Стучится дятел в гулкую кору,

И стрекоза на стебельке застыла…
Так странно знать, что скоро я умру,
Что я умру – и будет всё, как было.

И маленький упрямый муравей

Оступится под тяжестью былинки,
Переползая след ноги моей,
Последний след на солнечной тропинке.

И на коре березы волос мой

Всё будет виться и дрожать, играя,
Меня последней ниточкой живой
С оставленной землей соединяя.

«За мной гудок стремительный и грубый…»

За мной гудок стремительный и грубый,
Упругий гул: «Посторонись! Сотру!..»
Ты вся откинулась. Раскрыты губы,
И пестрый шарф трепещет на ветру.

И нет тебя. Лишь черная долина,

Да горный кряж в пылающей красе,
Да пыльный запах теплого бензина
Над призрачно белеющим шоссе.

ДАЛМАЦИЯ

Здесь море дышит тяжкой синевой –
В текучих блестках солнечного крапа.
Над ним обрыв рыжеющий. С него
Агава свесилась когтистой лапой.

Всё то же небо знойно–голубое

В зубцах, в бойницах крепостной стены,
А там, внизу, – то белый взрыв прибоя,
То миг солоноватой тишины.

И в тишине – прозрачный, легкий звук

Далекой песни, тающий, как эти
Живые брызги на песке столетий,
Как горизонта синий полукруг.

В ДОРОГЕ

В соснах солнечного сада
Разорвалось сердце звоном, –
Сохнет мертвая цикада
На пороге раскаленном.

Но душа ее в напеве

Из скорлупки вышла тесной
И теперь звенит на древе
Нашей родины небесной.

«Тонкий посох в руках, надо мной голубая пустыня…»

Тонкий посох в руках, надо мной голубая пустыня,
Ветерок в волосах, и весь мир – как родная страна:
Только в нем ничего-ничего не имея отныне,
Я впервые любить его мыслью и сердцем вольна.

Как росистый цветок, отделенный от ветки осенней

И свершающий в солнце последний, чудесный полет,
В свете славы Твоей так скольжу я, подобная тени,
Но весь мир в моем сердце пылающей каплей цветет.

«Лег черной глыбой, грубой и сырой…»