Горлинка Хольмгарда Книга 1

– Если князь отпустит ее, то она, всеконечно, вернется домой, – Барма был готов что угодно обещать, лишь бы Хлебослава и его дочери поскорее двинулись в поместье. Ведь, помимо них, у него есть и другие переживания. Он хочет говорить с Усладой лично, хочет знать, как она оказалась в покоях княжеских.

– Домой? Или в твою избу «для приемов»?! – Хлебослава не преминула упомянуть о новом гнездышке Бармы, которое он свил, упорхнув от Хлебославы.

– О боги, о чем ты говоришь? Прекрати это уже, – отнекивался Барма по привычке.

– Она была там или нет? – потребовала ответа Хлебослава.

– Где? – Барма понимал, что речь идет о его избе. Но продолжал притворство.

– Ты уразумел вопрос! – Хлебослава видела, что он выкручивается. И это было ей неприятно. Тут только одно положительное – он снова оправдывается перед ней.

– Ты же сама все видела! Она у князя, как я и говорил! Какие еще доказательства тебе нужны?! – произошедшее между Рёриком и Усладой расстроило Барму безмерно: он действительно влюбился в эту девушку. Но тем не менее теперь сие его разочарование в юной прелестнице на руку.

– Я тебе не верю! Ее видели в той избе!

– Ну да…Она может заходить туда…– нашелся Барма.

– Она не заходит туда, а живет там!

– Она живет у князя, ты же узрела, – подчеркнул Барма.

– Ты глупая подряхлевшая дойная корова! Молодая девушка не может любить старца просто так! Это лишь я любила тебя без условий! – Услада верила в то, что говорила. По крайней мере, на ее памяти было несколько примеров, удостоверяющих ее безжалостное утверждение. – Всем этим бесстыжим телогрейкам от тебя всегда будет что-то нужно! Всегда!

– Слава, я же не недоумок, я все понимаю, – заверил Барма, который теперь, и правда, понимал все: Услада не любит его. И, кажется, под красивой личиной нежной бабочки скрывается все та же коварная гусеница, прожорливый паразит, пожирающий возделываемый хозяином сад. – Открой ворота, – приказал Барма страже, охранявшей детинец. Он хотел поскорее оказаться за частоколом, чтобы этот отвратительный разговор никто больше не слышал.

– Тогда кто та?! – Хлебослава подразумевала разлучницу.

– Никто, я все выдумал, – устало изрек Барма то ли от нежелания новых ссор и выяснений, то ли от того, что больше не хотел утереть нос заевшей его супруге. Ведь да, он только сейчас понял, что больше самой Услады желал лишь одного – осадить Хлебославу жестко и грубо, чтобы она навсегда запомнила, кто глава их семьи.

– Выдумал? – в выплаканных глазах Хлебославы вдруг зажглись огни надежды. Что если это правда, что если ее Барма всегда был верен ей? Разве не этого она желала – вернуть время назад и все исправить? Не об этом ли она молила богов? Но ведь он не выдумал. Он сказал правду. В тот раз. Не в этот.

– Конечно, – Барма был из тех, кто чаще малодушен, чем смел. И теперь он не мог снова подвести Хлебославу к той пропасти, за которой его ждут новые проклятья и представления. Представления наподобие того, что она устроила сегодня возле гридницы.

– Ты лжешь! Ты лжешь! Это Услада! Я знаю это! – в действительности Хлебослава не знала наверняка, но чувствовала. А в своей речи оба эти состояния выражала одинаково – уверенностью и знанием.

Барма ничего не ответил. Он развернулся и пошел обратно в детинец. Стража впустила его, приоткрыв ворота.

Хлебослава смотрела ему вслед. И его молчание было для нее правдивее любых слов. А что если иногда лучше не знать правды…Он же уже ответил – нет, это не Услада. Может, и нужно было все оставить так? Пускай бы не было Услады в их жизни хотя бы отныне. Не так важно, что происходило в прошлом, важно, чтоб оно не повторилось впредь.

Опустив плечи, Хлебослава поплелась в сторону дома, не чувствуя под ногами земли. Все свои силы она вылила в эти крики сначала на княжеском дворе, затем в ссоре с Бармой, и теперь еле передвигала ноги. Дочери торопились за ней. Идти было совсем надалеко.

Дома было тихо. Непривычно тихо. На улице тоже никого не было – сегодня к Хлебославе не приходили помощники из деревни, убирающиеся во дворе. В этой тишине лишь ветерок бесшумно играл былинками. И тут кровь отхлынула от лица Хлебославы. В этой безумной погоне за призраком она забыла о самом главном.

– Где Звенемира?! – закричала обезумевшая от ужаса Хлебослава, бросившись искать ребенка. Старшие дочери ринулись на помощь. Обычно малютка играла возле крыльца, но теперь там было пусто. Сестры звали маленькую дочку Бармы, но не слышали в ответ ее обычно звонкого голоска. И каждый последующий миг приближал их в своих поисках к страшному концу.

Рёрик и Барма разговаривали долго. Глава вече рассказывал о своей поездке в погоревший город. О том, что жители из него подались кто куда, ищут приют. Впрочем, кто-то остался, место уж очень удобное.