Горм, сын Хёрдакнута

«Безудержный страх имеет вид рогатой бочки с пометом гранатового дракона, оставляющей в небе дымный след, и летящей по дуге прямо в тебя,» – подумал схоласт и, не боли так отчаянно плечи, поёжился бы от слишком свежего воспоминания…

– Ложи-и-ись! – закричал один из пращников-сфендонитов, завербованных из городской черни.

Его товарищи, скорее всего, в недавнем прошлом Синие Лезвия, кинулись по палубе Мудрости Осфо врассыпную. Бочка с гулом пролетела над кораблем, едва не задев снасти, и упала в море саженях в десяти за правым бортом. Взрыва не последовало.

– Салаги, – стоявший у ограждения передней боевой башни, именуемой ксилокастрой, моряк-стратиот, владелец домика на берегу прямо к югу за кораблями и рыбацкой лодки, одобрительно ухмыльнулся оставшимся стоять Кирко и Йеро. – Попадет, все равно, ложись, не ложись…

Вислоусый хранитель мистерии не мог поручиться за причину, по которой его товарищ не распластался по доскам, но сам он на миг просто окаменел, как зайчонок под гипнотическим взглядом гигантской жабы. Вокруг продолжался бой. С десяток кораблей неприятеля, включая тот, с которого была пущена бочка, уже горели неугасимым фосфорным огнем. На третьем из пяти сифонофоров, названном в честь Алкио, предшественника Осфо на порфировом троне, тоже начался было пожар. Кроме того, после попадания двух разрывных снарядов, этот келандион основательно кренился вправо. Часть бронзовых листов, покрывавших левый борт Мудрости Осфо, больше не сияла, отражая солнце – ближе к передней части сифонофора, менее удачный для варваров взрыв оставил почерневшую вмятину. В некотором отдалении на северо-западе, над драккарами и снеккарами возвышался частично окованный железом и вооруженный четырьмя дальнобойными оксибелами черный келандион Эрманореко. Из двух пар его тонких черных труб поднимались струйки дыма. Боевые корабли гегемонии были выше и тяжелее, чем эта варварская подделка, но их наспех установленные паровые водометы, сработанные кузнецами из Притеники для меньших по размерам грузовых судов варваров, не справлялись с быстрым перемещением по воде огромных масс дерева, железа, и бронзы.

Впрочем, пока огненосному флоту гегемонии и не нужна была особенная подвижность. За счет своевременного предупреждения наблюдателей на маяке, даже медленно выйдя из гавани, сифонофоры успели встретить варваров в море, не дав им подойти к мысу, с севера защищавшему Лимен Мойридио. Воины Эрманореко, попытавшиеся прошмыгнуть между пяти исполинов или метнуть в них снаряды, сгорели заживо вместе со своими юркими суденышками, не сумев увернуться от струй дыхания гранатового дракона.

Моряк зачем-то засунул палец в рот, потом поднял его вверх и наклонил голову. Его загорелое лицо озарила улыбка. Алиэто (вот как, вспомнилось Кирко, звали стратиота-рыбака) во весь голос закричал:

– Сгонный ветер поднимается!

– Анасса, Калидофоро посылает нам удачу, – сказал Аркилло. – С попутным ветром, мы сможем напасть на корабль Эрманореко.

Кирко с запозданием понял, почему Йеро не бросился на палубу при приближении рогатой бочки – Тира, стоявшая рядом с молодым автократором у деревянного поручня чуть позади бронзовой сферы огнеметного сифона, тоже и глазом не моргнула. Ее голову венчал крылатый шлем, за плечами широкими складками стлался багряный плащ, прикрывая серебристые доспехи из полос легкого, как дерево, но прочного, как сталь, металла, искусство обработки которого было безвозвратно утрачено. Полумифическая история их происхождения гласила, что на рассвете Хризоэона брадиэфеки принесли броню, пояс, и шлем в дар юному династу, сыну тирана и дальнему предку Алазона, после чего предметы несколько тысяч лет пролежали в сокровищнице практически без применения: драгоценность доспехов исключала их ношение кем-либо кроме гегемона, гегемоны же, к своему установлению на порфировом престоле как правило уже будучи крепкими и зачастую дородными мужами, никак не могли влезть в снаряжение, сделанное для подростка. Не было исключено, и что техники[152] с таинственно исчезнувших островов запада одарили не сына, а дочь древнего тирана – уж чересчур хорошо броня подошла Тире.

– Фероико, сколько еще попаданий выдержит корабль? – анасса обратилась к огнеметчику, недавно удостоенному звания стратопедарха сифонистов[153]. Его обязанности и жалованье никак от этого не изменились, но от оказанного почета, маленький механик словно прибавил пару вершков в росте.

– Мегале… тьфу! Анасса, если им не повезет попасть прямо в сифон, сколько угодно! Наша палуба и борта – дуб в руку толщиной!

– А хватит ли у нас войска смести стратиотов Эрманореко в море? – анасса наклонилась к телескопу на треноге. – Их больше полутора сотен, все в тяжелых доспехах.

– Со ста саженей, полиболос[154] достанет, с двадцати – сифон, – уверенно сказал Аркилло. – Что останется, пращники рассеют. Варвары не могут противостоять порядку нашего строя и мощи нашей техники!

– Ветер крепчает, – добавил рыбак.

– Поднять паруса, – сказала Тира.