Горничная

– А обвинение в хранении наркотиков? Вы понимаете, откуда оно взялось?

– На моей тележке обнаружились следы кокаина. Я понятия не имею, как такое могло случиться. Я давным-давно пообещала бабушке, что никогда в жизни не притронусь к наркотикам. А теперь, боюсь, я нарушила свое обещание.

– Моя дорогая девочка, – говорит мистер Престон. – Я уверена, что она имела это в виду не в буквальном смысле.

– Давайте вернемся к пистолету, – говорит Шарлотта. – Каким образом полицейские обнаружили его в вашем пылесосе?

В этот момент мне не остается ничего другого, кроме как признаться в том, во что сложились у меня в голове кусочки головоломки после моего ареста.

– Родни, – говорю я, давясь двумя этими слогами, едва в состоянии выплюнуть их, вытолкнуть изо рта.

– Мне было интересно, когда всплывет его имя, – замечает мистер Престон.

– Когда вчера меня забрали в полицию, я испугалась. Очень испугалась. Я вернулась домой и сразу же позвонила Родни.

– Он бармен в ресторане при отеле, – поясняет мистер Престон Шарлотте. – Скользкий кретин. Так и запиши.

Больно слышать, как это говорит мистер Престон.

– Я позвонила Родни, – повторяю я еще раз. – Я просто не знала, что еще делать. Он был для меня верным другом, а может, даже чуть больше, чем другом. Я рассказала ему про то, что в полиции меня допросили, про Жизель, и про пистолет в пылесосе, и про то, что я нашла кольцо и отнесла его в ломбард.

– Дай угадаю. Родни сказал, что будет рад помочь такой славной девушке, как ты, – говорит мистер Престон.

– Что-то в этом роде, – говорю я. – Но детектив Старк сказала, что это Шерил, моя начальница, проследила за мной до ломбарда. Может, это все из-за нее? Она определенно не заслуживает доверия. Я могла бы очень многое вам про нее порассказать.

– Моя дорогая Молли, – со вздохом говорит мистер Престон. – Родни воспользовался Шерил, чтобы сдать тебя полиции. Понимаешь? Скорее всего, он воспользовался пистолетом и кольцом, чтобы отвести подозрения от себя и свалить вину на тебя. Он вполне может быть связан с кокаином, который обнаружили на твоей тележке. И с убийством мистера Блэка.

Я знаю, что бабушка была бы мной недовольна, но мои плечи поникают еще больше. Я с трудом держусь прямо.

– Вы думаете, Родни с Жизелью могут быть в сговоре? – спрашиваю я. Мистер Престон медленно кивает. – Ясно, – говорю я.

– Мне очень жаль, Молли. Я пытался предостеречь тебя насчет Родни, – говорит он.

– Пытались, мистер Престон. Можете добавить: «Я же говорил». Я этого заслуживаю.

– Ты этого не заслуживаешь, – возражает он. – У каждого из нас есть слепые пятна.

Он поднимается и подходит к бабушкиному антикварному шкафчику, смотрит на фотографию моей матери, потом ставит ее на место и берет в руки ту, на которой мы с бабушкой сняты в «Олив гарден». Он улыбается и возвращается на свое место на диване.

– Папа, что именно из того, что ты видел в отеле, навело тебя на подозрения о противозаконной деятельности? Ты действительно считаешь, что в «Ридженси гранд» процветает торговля наркотиками?

– Нет! – решительно заявляю я, прежде чем он успевает что-либо ответить. – Мистер Сноу не потерпел бы в «Ридженси гранд» никаких грязных делишек. Единственная другая проблема – это Хуан Мануэль.

– Хуан Мануэль Моралес, мойщик посуды? – уточняет мистер Престон.

– Да, – отвечаю я. – В обычных обстоятельствах я никогда не стала бы болтать, но сейчас обстоятельства далеки от обычных.

– Продолжайте, – говорит Шарлотта.

Мистер Престон наклоняется вперед, поерзав, чтобы не так впивались выступающие пружины.

Я принимаюсь объяснять все с самого начала. Что некоторое время назад у Хуана Мануэля истекло разрешение на работу, теперь ему негде жить, и Родни позволяет ему тайком ночевать в пустых номерах в отеле. Я рассказываю про сумку с его вещами для ночевки, которую я каждый раз оставляю в номере, и про то, как я каждое утро убираю за Хуаном и его друзьями.

– Должна признать, – говорю я, – что я ума не приложу, каким образом они умудряются каждый раз всего за одну ночь оставить после себя в номере такую кучу пыли.

Шарлотта откладывает ручку и устремляет взгляд на отца.

– Да уж, папа. В каком прекрасном заведении ты работаешь.

– Par excellence[14], как говорят французы, – добавляю я.

Мистер Престон, обхватив голову руками, качает ею из стороны в сторону.

– Я должен был догадаться, – говорит он. – Ожоги на руках у Хуана, его уклончивые ответы каждый раз, когда я спрашивал у него, как дела.

И тут кусочки пазла складываются у меня в голове в единое целое. Те двое верзил, друзья Родни, свертки и спортивная сумка. Следы кокаина на моей тележке.

– О боже, – говорю я. – Хуан Мануэль. Его шантажируют и эксплуатируют.

– Его заставляют каждую ночь фасовать наркотики, – говорит мистер Престон. – И он не единственный, кого используют. Они используют и тебя тоже, Молли.

Я пытаюсь проглотить огромный ком, который застрял у меня в горле.

Теперь я отчетливо вижу всю картину, до мельчайших подробностей.

– Я работала не только горничной, да? – спрашиваю я.