Горничная для тирана (СИ)

– Да просто хочу понять. Нет, ну все бывает, не осуждаю. Только когда ты пересмотрел свои приоритеты и стал таскать в наш дом малолетних потаскух? А ты, я смотрю, пиз*ец ушлая, строила из себя овцу, – кидает он мне.

Ком в моем горле разрастается, дышать уже трудно.

Вздрагиваю и зажмуриваюсь, когда Демьян Ростиславович с грохотом ставит чашку на стол и резко поднимается со стула, который отлетает назад.

– О, сейчас начнется воспитательная работа, – закатывает глаза Марк, нарываясь.

– Ты что, щенок, ох*ел! – уши режет от его яростного голоса и ругательств. – Язык, я смотрю, распустил! Встал, пошел в кабинет!

Как ни странно, Марк встает с места и медленно идет на выход.

– Быстрее! – отец хватает его за футболку и толкает вперед.

А я так и сижу на месте, не в силах сдвинуться с места. Открываю рот, пытаясь дышать глубже, но из горла вырывается только хрип, глаза щиплет от подступающих слез. И ведь Марк прав. Все! Абсолютно все в этом доме так и думают: я ушлая потаскушка, прыгнула в кровать к хозяину. Закрываю лицо руками, содрогаясь от подступающей истерики. Мне хочется сбежать отсюда и больше никогда ни с кем из этого дома не встречаться глазами.

– Ну ты чего? – слышу голос Василисы. Ее теплая ладонь гладит меня по спине. – Прекрати реветь. Дарина!

Отрываю руки от лица.

– Вась, все не так... Или так, но я не хотела, я не специально... – всхлипываю. – Понимаешь?

– Все я понимаю, – продолжает меня гладить по спине. – Раз так сложилось и ты здесь в новом статусе, обрастай броней и учись давать отпор.

– Я так не умею... – снова закрываю лицо руками, которое уже сгорело от стыда.

– Давай поднимайся, пойдем, – девушка тянет меня за руку. Поддаюсь, поднимаюсь с места и иду за ней. Она ведет меня на кухню. А там Люба моет посуду. – Садись, – Василиса усаживает меня на стул. – Люб, сделай Дарине свой успокоительный чаек.

Отвожу взгляд.

– О, господи. Что случилось? – обеспокоенно спрашивает Люба, вытирая руки.

– Да Марк, гад. Наговорил там... – отмахивается девушка.

– Вот Ирод! – ругается Люба.

– Да, сейчас ему достанется, Я такого злого Демьяна Ростиславовича еще не видела.

– Правильно, мозг ему на место давно вставить не помешает.

Люба делает мне чай и протягивает чашку, пахнущую травами.

– Спасибо, – утираю слезы салфеткой, пытаясь не выглядеть еще жальче, чем есть на самом деле. – Вы понимаете, так случилось, – пытаюсь оправдаться, отпивая горячего чая. Всхлипываю, обжигая губы.

– Нам подробности не нужны. Вы люди взрослые. Если Демьян Ростиславович привел тебя в этот дом в качестве своей женщины, значит так надо, – говорит Люба. – Это много значит, поверь мне. Ты мне лучше скажи, с твоей стороны - выгода или ты что-то испытываешь к этому мужчине? – спрашивает Люба.

А я не знаю, что сказать. Просто ищу защиты. Я еще не поняла, что чувствую. Он мне не противен, я даже восхищаюсь этим мужчиной. И то, что произошло утром, вызвало во мне бурю эмоций.

– Выгоды я никакой не ищу... Так вышло, что тот мужчина... – всё-таки пытаюсь объяснить, но замолкаю, когда в кухню входит Демьян Ростиславович. А я вся заплаканная и растрёпанная, руки дрожат, сжимаю чашку.

– Все вышли, кроме Дарины! – приказном тоне велит мужчина.

Вася быстро убегает, а Люба, проходя мимо меня, поглаживает по спине, и мне становится легче от теплоты этих людей...

Глава 25

Дарина

– Слезы - самое мощное женское оружие. Но только если мужчину трогают эти слезы, – произносит Демьян Ростиславович. Уже не плачу, даже не всхлипываю. Я дышу-то через раз. – Меня трогают, – добавляет. – Эмоции, Дарина, должны выплёскиваться, иначе можно получить срыв. Женщинам нужны вот такие выплески. Но... – замолкает, обходит стол и становится позади меня, опуская ладони на мои плечи. – Но кроме мужчины, которого они трогают, ты никому не должна показывать слез. Марк хотел ударить по тебе, и его посыл достиг цели. Он удовлетворил свой выпад. В следующий раз будет бить больнее и жёстче, потому что ты даешь реакцию. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю, – выдыхаю.

– Я поставил его на место. И очень надеюсь, что Марк меня услышал. Представь ситуацию, когда меня нет рядом? Ты без защиты. Учись принимать удары так, чтобы они били в пустоту. Кусай в ответ, ищи слабые стороны и с улыбкой безжалостно бей по ним. А потом поплачь и стань слабой девочкой, только наедине со мной, с тем, кого тронут твои слезы, – слегка сжимает мои плечи.

– Я постараюсь.

– Скажи мне, что именно тебя так расстроило?

– Разве это не очевидно?

– Мне очевидно. Всем очевидно, Дарина. Больше всего нас задевает правда. Ты в самом деле считаешь себя той, кем видит тебя Марк?

– Да, – признаюсь, прикрывая глаза.

– Очень плохо, Дарина. Надо работать над самооценкой. Ты прыгала ко мне в кровать?

– Нет.

– Ты считаешь себя проституткой?

– Нет, – сглатываю.

– В твоей версии ситуация выглядит совсем не так, как представляет Марк.

– Нет.

– Тогда к чему эти слезы? В цель он не попал.

– Я понимаю. Но... – выдыхаю, не зная, как сформулировать свои стыд и неловкость.

– Иди сюда, чувствительная девочка, – его голос смягчается.