Горничная особых кровей (СИ)

А в гостиной нас ожидала Гримми.

— Я не перестаю поражаться вашей наглости, беспринципности и самовольству. Как вы смеете заходить без разрешения в

покои нашей бывшей владетельницы? Кто разрешил вам копаться в ее вещах?

Очень сложно оправдываться, когда ты вроде бы и виноват, но ничего плохого, по сути, не сделал. Пока Маришка судорожно

подыскивала варианты ответа, я сказала просто:

— Мы лишь смотрели, Гримми.

— Неужели? Смотрели? — фыркнула управляющая и подошла к нам. Глаза ее метали молнии, однако кричать она не стала.

— Я не понимаю, что вы делаете со своей жизнью! У вас есть голова на плечах, но ведете вы себя так, словно торопитесь ее

потерять. Что вам мешает жить, как нормальным людям?

— Нормальные люди, — ответила Маришка.

Гримми покачала головой, не поняв ее ответ.

— Я знала, что о вас говорят. Знала, но в штат приняла. Потому что я надеялась, что, если поступлю с вами по-человечески,

то и работать вы будете хорошо, без выкрутасов. А вы подставляете меня раз за разом! Разве я многого требую? Я всего

лишь хочу порядка, но для вас это слишком сложно, вам обязательно нужно сотворить какую-то глупость! Как мне это

надоело! Как мне надоело возиться с вами! Как мне надоело учить вас! Бегаете за чужаками, вертитесь перед ними!

Если бы Гримми критиковала мою работу, я бы так остро не реагировала. Но она снова говорила о нашем безнравственном

поведении, и это истощило запасы моего терпения.

— Да-да, мы ужасны! — воскликнула я. — Нас никто не любит. Знаешь, кого любят? Удобных, послушных, безмолвных. Тех,

которые проблем не доставляют. А мы, между прочим, хорошо работаем, Гримми. Ты это вообще замечаешь, или тебе важно

только, как мы себя ведем? Кстати, о поведении, — меня понесло, — что с ним не так?

Гримми растерялась, она привыкла, что на нее угрозы и увещевания я отшучиваюсь.

— Наверное, я виновата в том, что ношу брюки вне работы, люблю гонять на карах и пошутить. Это страшное преступление!

Позор мне! А Маришка и вовсе бесстыдница! Она же красивая, веселая, и улыбается людям, вместо того чтобы глаза

опускать и немой притворяться. Флиртует с мужчинами! Значит, шлюха! Так, Гримми? У вас, лицемеров, все просто.

Лицо управляющей исказилось.

— Считаешь себя благодетельницей, а сама - как рептилоид, жрешь, жрешь всех, кто не попадает в категорию

благополучных. Знаешь, если ждать от людей всего плохого, они так себя вести и будут. И нет ничего достойного в том,

чтобы принять на работу девушку с плохой репутацией, а потом каждодневно ей давать понять - ты ничтожество, ты здесь

только из жалости работаешь! — повысила я голос и продолжила уже тише: —Ты же так к нам относишься. Что же в тебе

тогда хорошего, Гримми? Умение командовать?

— Я всего лишь хочу порядка, — ответила женщина на мою тираду, но неубедительно ответила.

— Не расстраивайся! Как только кончится Отбор, будет тебе порядок, без альбиноса, Ильмонга и нас.

— И не собирались мы ничего красть, — заявила Маришка.

Гримми вздохнула глубоко, чтобы успокоиться, и сказала дрожащим голосом:

— Если вам нужно было попасть в покои Элайзы, вы должны были попросить ее разрешения. Или хотя бы моего.

— Разрешения? Да ты даже не разговариваешь со мной! — настала очередь Маришки возмущаться. — Как я не подойду к

тебе, ты лицо морщишь! Попросить тебя о чем-то по-человечески невозможно, потому что ты всегда чопорная, сухая и

вредная! Говорят, ты десять лет в особняке работаешь, но никто не знает, что ты за человек!

Глаза у Гримми вновь заблестели яростно, но Маришка не собиралась уступать ей право высказаться:

— А когда мне в городе пытались волосы остричь, ты сказала, что так мне и надо. Но ты же ничего обо мне не знаешь,

Гримми! Ничего! А ведешь себя, как будто это ты владетельница Дарнская, и имеешь право судить людей! Из особняка

хотела нас выгнать!

— Потому что мне не все равно! — взорвалась и Гримми, оказавшись лицом к лицу с Маришкой. — Я не хочу, чтобы все

здесь развалилось! Я всего лишь управляющая, но я люблю Дарн и всегда была ему верна! А вы радуетесь суматохе,

пытаетесь понравиться людям альбиноса, ему самому… быстро забыли свои корни?

— Я не из Дарна родом, — сказала я.

— Но твой отец из Дарна!

— Какая разница! Альбинос чужак, но он - это благословение для Дарна, потому что у него есть мозги и деньги.

— Поэтому ты спишь с ним?

Ну, Ведьма!

Я размахнулась и влепила Гримми пощечину. Управляющая опешила, как и Маришка.

— Радуйся, что я не вызвала тебя на эо-поединок за такие слова, — сказала я.

Не знаю, что именно заставило Гримми воспользоваться эо, моя пощечина или угроза в моем голосе, но она использовала

силу, и не смогла ее правильно направить. Поток прошел мимо нас теплом, куда-то в сторону гардеробной.

Нам пришлось отвлечься от выяснения отношений и повернуться к гардеробной. Оттуда начали доноситься подозрительные

шелестящие звуки. Я сосредоточилась, моргнула, и увидела мир в другом цвете. Маришка все была окутана

красно-коричневым, аура Гримми приобрела красновато-фиолетовый цвет.

Я отвлеклась от созерцания аур, когда послышались новые звуки - ударов.

Первой к гардеробной кинулась управляющая, за ней мы.