Горничная с секретом

Это трудно выразить, описать, но твёрдое ощущение того, что мы всё делаем правильно, не позволяло горечи предстоящей разлуки завладеть моим сердцем целиком. В наполненных синевой глазах Ланкеша я также читала решимость и готовность.

– Ты так и не сказала, лирэль, – тихо сказал муж. – Почему эйлеоры примут нашу дочь?

– Они примут последнюю многоликую, – уверенно ответила я. – Наши народы связаны родством.

– Согласно легендам о вас, первая мистѝк пришла в наш мир с неба…

– Да. Первая из нас была эйлеором. Дочерью небес. Ребёнком иного мира, где нет зла. Нет зависти, корысти, ревности, борьбы за власть… Она знала, на что шла. Знала, как противно зло и насилие её природе, как знала и то, что не сможет противостоять при случае… И всё равно она сошла с неба, надеясь дать земным обитателям неизмеримо большее, нежели их привычные ценности. И… мы знаем, чем это закончилось.

– Не говори так, – покачал головой муж. – Не зря эпоха, когда мистѝк жили на земле, звалась Золотым Временем.

– Не зря, – согласилась я. – Но теперь всё возвращается на круги своя.

Они спустились с неба.

Их было много.

И не видела земная твердь зрелища прекраснее, чем спускающиеся с небес эйлеоры.

Горящие изумрудным огнём глаза, сотни прозрачных крыльев за изящными спинами… Радужное сияние от полупрозрачных тел, которые, чем ниже, тем прозрачнее становились. Очертания стройных ног лишь намёком угадывались в воздухе…

– Зачем ты звала нас, Адори?

– Вы знаете, зачем. Просить спасти одну из вас.

Совершенное лицо эйлеора осветила усмешка.

– Ни ты, ни твоя дочь Йеннифер – не одни из нас. Вы, мистѝк, добровольно расстались с небесной природой, променяв её на земную недолговечную плоть.

– Мы променяли свой дар на служение людям.

– И все мы знаем, чем закончилось ваше служение.

– Вы не вправе осуждать нас за это и не вправе судить меня.

– Ты забываешься, Адори.

– Нет, это вы забылись в первозданной чистоте небес! Разве я хоть словом упрекнула вас в том, что не пришли на помощь ни к одной из моих сестёр, когда драконы пленили нас и отбирали нашу силу?!

– Ты не вправе упрекать, Адори. Таков был выбор свободной воли и это то, во что мы не вмешиваемся. Никогда.

– Я не прошу вас вмешиваться! Я не прошу помочь нам с мужем! Мы сами искупим совершённые в прошлом ошибки и восстановим равновесие в мире! Единственное, о чём я прошу и чего требую, это спасти невинное дитя! Спасти от участи сосуда силы зла!

– Требовать? Ты не в том положении, чтобы требовать, Адори.

Я сжала кулаки.

– Да, требую! Я в своём праве! Как и наша дочь! Она имеет право на жизнь, а не на жалкое, опустошённое существование во Мраке!

– Не в том дело, Адори… Только самые чистые души могут войти в Небесный Мир.

– Моя дочь…

– Мы возьмём твою дочь с собой. На семь лет. За каждый год жизни у нас на земле пройдёт семь сотен лет. Вы согласны на это? Согласны никогда больше не увидеть своё дитя? – эйлеор впервые взглянул на прижимающего к своей груди Йеннифер Ланкеша.

Я обернулась на мужа.

– Да, – ответил наг. – Даже если нам не удастся добиться справедливости от Праматери, Сен-Луру наше дитя не достанется.

– Когда мы вернём её на землю, она забудет обо всём, что увидит на Небесах, – продолжал эйлеор.

– Пусть так, – кивнула я.

– Вашей дочери придётся выживать на земле самой. Мы не сможем помочь ей.

Моё сердце сжалось.

– Наша дочь выживет, – сжав зубы, ответил Ланкеш за нас двоих.

– В таком случае, прощайтесь, – сказал эйлеор.

На миг показалось, что на его совершенном лице мелькнуло сожаление, даже сочувствие. Нет, всё же показалось. Эйлеорам чужды эмоции смертных.

Что сказать о нашем прощании с дочкой?

Разве могут слова хоть сколько отразить то, что переживает в момент разлуки сердце?..

У нас с Ланкешем и крохотной розовой девочкой с большими и очень умными зелёными глазёнками было одно сердце. На троих. И независимо от того, что было и что будет, так будет всегда.

Наша Любовь превосходит время и пространство, она пронизывает Вечность, как незримые человеческому глазу потоки Омута пронизывают всё живое на земле, как радужные потоки энергии пронизывают и наполняют все миры во Вселенной…

– Не горюй, лирэль, – Ланкеш прижался губами к моему лбу. Вскользь коснулся мокрой щеки. – Помнишь, что я говорил тебе? Этот мир – иллюзия, видимость. Сейчас она выглядит так, словно мы расстаёмся с Йеннифер. На самом же деле мы не расстанемся. Никогда. Мы просто не можем расстаться, понимаешь?

Я посмотрела в прозрачные глаза мужа и поверила ему.

В тот же миг разбитое предстоящим расставанием сердце окутала щемящая нежность.

Проводив взглядом удаляющихся эйлеоров, один из которых прижимал крохотный комок к груди, мы увидели, что от алмазной вершины тянется вниз радужный мост.

Мост вёл в разверзшиеся недра извечной богини Геи. Земли.

– Это врата в Святилище, – тихо сказал муж. – Эйлеоры сделали нам царский подарок, проложив дорогу к Праматери и скрыв от Сен-Лура.

Глава 12