Горничная с секретом

Нежно усмехнувшись, дядюшка поцеловал меня в макушку. В груди сразу потеплело, защемило от нежности и совсем чуть-чуть от стыда за свою детскую истерику. Вот так колесишь вдали от дома, мнишь себя взрослой, умной, самостоятельной, а так хочется, чтоб как в детстве - к дяде на колени - и чтоб все беды сразу... р-раз!.. и тоже детскими стали...

Потёрлась щекой о тёплое плечо, вдохнула родной запах. И тотчас, как в детстве, почудилось, что всё будет хорошо. Всё как-то самой собой решится, и решится правильно и остроумно, потому как иначе вовсе и быть не может!

- Так платить ему чем-то надо? - продолжал дядя начатый разговор. - Ты крышу видела? А сарай? А загон.

- Всё я видела, - признала я, успокаиваясь.

- Помогает он мне, Йенни, - тихо сказал дядюшка. - Я же всё-таки не вечен, дочка.

Я вытерла остатки набежавшей на глаза влаги и подняла взгляд на дядюшку.

- Мы поставим тебя на ноги, - пообещала я. - Я скоро найду эти проклятые врата, которые ей так нужны. Ты будешь прежним.

И. впервые дядюшка мне не возразил.

А я не знаю, что напугало меня больше - эта его молчаливая покорность или то, что дважды назвал меня «дочкой», без повода, то есть не тогда, когда я в звериной личине и отнюдь не тогда, когда мне грозила смертельная опасность.

Но дядюшка не был бы самим собой, если бы на этом «шоковая терапия» прекратилась.

- Я не хотел дурного, девочка. Давить на тебя не хотел. Просто недоброе слышу в твоей тяге к лорду из Драконьего Гнезда. Я так понял, у тебя природа какая-то особенная, навроде потребности - отдавать. Только, сдаётся мне, что этот - возьмёт, так возьмёт, девочка. Пусть я утратил связь с Вещуньей, но беду я чую. И беда в замке ждёт. Ведь не твой он. Не твой, Йенни.

Пока дядюшка говорил, у меня внутри всё леденело.

Не потому, что слова дядюшки ранили. А потому, что ранили они, будучи правдой.

Не мой.

И если ещё вчера в ответ на эти слава я бы вспылила: «И не её! Она вся амулетами увешана, что та ёлка на Новый Круг!», то теперь нечего было и думать о том, чтобы возразить.

Ведунья ясно дала понять: чары на лорда Эйнара Сварта не действуют. Никакие.

- Дядюшка, - пропела я лисичкиным голоском. - А тебе ведунья Маланка кланяться велела. О долге напоминала каком-то. Что-то мне сдаётся, что встречу она с тобой искала, да и сейчас ищет. А ты не пускаешь. Дядюшка, а она кто?

Клянусь, я впервые в жизни видела, как щёки старого ведуна тронул румянец!

А ещё дядюшка отвёл взгляд!

Глава 37

- Ах, Йеннифер, глаза, глаза... Что у неё были за глаза...

Взгляд дядюшки затуманился и стал таким мечтательным, что, каюсь, подумала, что и не о глазах он вовсе. Очень уж старый ведун улыбнулся широко да безмятежно, чуть ли не по-мальчишески, я никогда прежде не видела, чтобы дядюшка так улыбался.

- Там, откуда я родом, есть такие кобылицы, - продолжал он и каждое слово в описании замечательных кобылиц падало с дядиных уст увесистым булыжником. - Знойные. Горячие. Норовистые. А глаза - влажные, лиловые, в бархатных опахалах ресниц.

Дядюшка вдруг замолчал, будто спохватился, сболтнув лишнего. Едва заметный румянец покинул морщинистые щёки, а взгляд потух, словно грозовая туча солнце скрыла.

- Они у неё и сейчас такие, - тихо призналась я и поспешно добавила: - Глаза. Хотя и всё остальное тоже. То есть я не знаю, как там было раньше, но сейчас всё прям, как надо и.

Запутавшись и замявшись под строгим дядюшкиным взглядом, я выпалила на одном дыхании:

- Выглядит она хорошо, на здоровье не жаловалась!

Дядюшка посмотрел на меня скептически и только головой покачал.

С таким видом, мол, девочка, ты по дороге головой не билась?

Я не выдержала, прыснула со смеху, дядюшка тоже хохотнул.

Правда, веселье было недолгим.

- Детей опять в лес сманили, - сообщил мрачно дядюшка. - Шерпе-чё. Говорят, Русальник видели. Четверых-то мы с Котей домой вернули, ещё двое самых шустрых девчушек осталось.

Рысь, которая прислушивалась к нашему разговору, поскребла лапой и махнула косматой головой в сторону горы.

- Тогда эти двое - уже моя забота, - твёрдо сказала я. - Тем более, что мне по пути. А вы домой возвращайтесь.

- Погоди, - немного смущённо попросил дядюшка. - Расскажи о Маланке.

Пожав плечами, я рассказала обо всём, что видела у домика новой ведуньи.

- Всё-таки вернулась, - покачал головой дядюшка и потребовал, чтобы я изобразила на земле точную схему, как Маланка расположила «лежбище» между целебными ключами.

- Дядь, - тихо сказала я по завершению. - Может, она посоветоваться хотела. Или ей помощь нужна. Не знаю, что у вас в прошлом было, нет, а что такого, и не надо так на меня смотреть, ну, было и было... Но ведь эти несчастные ни причём! И что за тварюга их выпила? Ведь нельзя, чтоб эдакая пакость на свободе расхаживала.

- Нельзя, - покачал головой дядюшка. - А за Маланку ты не беспокойся. Отродясь ей советы не нужны были, тем паче помощь. Да не трясись ты так! Верно всё Маланка делает. Ключи вывела, значит. Кто бы в местах наших не пакостничал, девочка, а только тех, к кому присосался, у Маланки не найдёт. Больно защита хороша.

Дядюшка замолчал, взгляд его снова затуманился.