И алканье они предрекали,и зияли уста их во тьме,и я, содрогаясь, очнулсяна этом холодном холме.
Потому-то, унылый и бледный,одиноко скитаюсь я тут,хоть поблекла сырая осокаи птицы давно не поют. ПЬЯНЫЙ РЫЦАРЬ
С тонким псом и смуглым кубкомжарко-рдяного вина,ночью лунной, в замке дедая загрезил у окна.
В длинном платье изумрудном,вдоль дубравы, на конев серых яблоках, ты плавнопроскакала при луне.
Встал я, гончую окликнул,вывел лучшего коня,рыскал, рыскал по дубраве,спотыкаясь и звеня;
и всего-то только видел,что под трефовой листвойжемчуговые подковы,оброненные луной.
1917–1922
“Я думаю о ней, о девочке, о дальней…”
Я думаю о ней, о девочке, о дальней,и вижу белую кувшинку на реке,и реющих стрижей, и в сломанной купальне стрекозку на доске.
Там, там встречались мы и весело оттудапускались странствовать по шепчущим лесам,где луч в зеленой мгле являл за чудом чудо, блистая по листам.
Мы шарили во всех сокровищницах Божьих,мы в ивовом кусте отыскивали с нейто лаковых жучков, то гусениц, похожих на шахматных коней.
И ведали мы все тропинки дорогие,и всем березонькам давали имена,и младшую из них мы назвали: Мария святая Белизна.
О Боже! Я готов за вечными стенаминеисчислимые страданья восприять,но дай нам, дай нам вновь под теми деревцами хоть миг, да постоять.
1917–1922
ПЕРО
Зелененьким юрким внучатамнаказывал леший в бору:“По черным ветвям, по зубчатым,жар-птица порхнет ввечеру;
поймайте ее, лешенечки,и клетку из лунных лучейвозьмите у ключницы-ночки,да так, чтоб не видел Кощей.
Далече от чащи брусничнойумчите добычу свою,найдете вы домик кирпичныйв заморском, туманном краю.
Оставьте ее на пороге:там кроткий изгнанник живет,любил он лесные дорогии вольный зеленый народ”.
Там дедушка-леший на елишушукал, и вот ввечеру,как струны, стволы зазвенели,и что-то мелькнуло в бору.
Маячило, билось, блестело.Заохал, нахохлился дед…Родимые, знать, улетелажар-птица из пестрых тенет.
Но утром, как пламя живое,на пыльном пороге моемлежало перо огневоес цветным удлиненным глазком.
Ну что ж, и за этот подарокспасибо, лесные друзья.Я беден, и день мой неярок,и как же обрадован я.
7 июня 1921
Кембридж
“Мы столпились в туманной церковенке…”
Мы столпились в туманной церковенке,вспоминали, молились и плакали,как нечаянно двери бесшумныераспахнулись, и тенью лазоревойты вошла, о весна милосердная!Разогнулись колена покорные,прояснились глаза углубленные…Что за чудо случилось отрадное!