Горны Империи

Шепчущая тишина взвизгнула и расхохоталась, выпивая глаза мальчишки и втекая сквозь них в его душу…

…«Дениска! Дурак! Назад!» – прозвенел мальчишеский голос.

Простучали стремительные легкие шаги. Справа метнулись в огне лампы растрепанные русые волосы, огонь галстука, блеск тревожных глаз, протянутая рука…

…Дениса рвануло от стола.

На старой полироли расплывались пятна пота. Его пота.

Пахло зверем.

Животным.

Им. Денисом.

Голоса утихли, но шепот – шепот остался.

И все-таки он не имел более силы над Денисом. Мальчишка вновь был собой.

– Серёжка? – позвал он.

Нет, конечно, не было никого. И шуршала просто тишина Библиотеки, никакие не голоса.

И все-таки Денис готов был поклясться – его отдернул от стола Серёжка. С иллюстраций в книгах Шепелева. В точности.

А если бы… не отдернул?

Денис тихо застонал, стиснул виски кулаками. И вспомнил – вспомнил стихи, написанные на даже не желтом уже – коричневом от старости и непогод листке бумаги, оставшемся от какой-то книги… Он нашел листок в петроградских развалинах и прочитал, и удивился, что этот листок уцелел… или не было тут ничего удивительного, и уцелел он именно потому, что на нем было напечатано то, что было напечатано?

Денис помнил стихи наизусть.

Ночь. Луна. Пуста дорога,
Мне пятнадцать лет,
В жизни видел я немного,
А хочу весь свет…

Света целого не надо —
Часть страны родной,
Я из тех, что был когда-то
За моей спиной.

Просто встать навстречу солнцу.
Руку вверх поднять,
Не смотреть через оконце —
Жить – не доживать!

Не боясь удара в спину,
Знать, кто враг и нет,
Если враг – тогда скотина,
Если друг – тогда навек!

Чтобы знать, за что сражаться —
Стоя умирать…
Не за тех, кто отожрался
Будем воевать!

Чтобы предок мной гордился,
Так же, как я им.
Он врагу не покорился…
…Честь не посрамим![38]

…Когда Олег соскочил в Библиотеку – то замер в ужасе и недоумении.

Денис – в расстегнутой рубашке, галстук сбился на сторону – развел у стены костер. Он жег книги.

– Что ты делаешь?! – заорал Олег и бросился на Дениса. Сшиб его с ног. – Зачем ты их жжешь, скотина?!

Денис со страшной силой и невероятной легкостью отбросил Олега и вскочил. Оскалился.

– Ты не все прочитал! – хрипло сказал он. Вздохнул, опустил плечи. Протянул Олегу руку. – Прости… вставай. Вставай.

– Иди ты! – Олег оттолкнул руку друга, встал сам. – Зачем ты жжешь книги?! Я думал…

– Ты плохо думал и не все прочитал, – повторил Денис. – Они разные… книги. И хорошо, что тебе первым попался Погодин. Это и правда доброе волшебство. Наверное, оно и дальше тебя хранило… что тебе не попалась под руки ни одна из… этих. Эти… – он ткнул ногой связки солидных томов. – Эти должны сгореть, Олег. Должны. Это из-за них была война. И я очень хочу надеяться, что это последние экземпляры в мире…

– Ты заболел? – Олег заморгал. Покосился на книги. Да, ни одну из этих он не читал… – Денис, ты что?..

Денис чуть покачивался. И бормотал:

– По темным пыльным углам… ждали… пауки… своего часа… ты мог взять их… добрый волхв… вэджа, вэджа, арья вэджа… огонь, огонь, гори ярче… гниль материализма… декаданс и моральное разложение… подлость мышления… выжигающий душу разврат… искажение нашей истории и умаление наших великих деяний… литературное предательство солдат Отечества… чванливое обезображивание великого языка…

По лицу и телу мальчишки текли огненные струи. Он говорил чужим языком, и в голосе проскальзывали барабанные нотки кого-то взрослого… Олег робко примолк и нагнулся, поднял толстый том – Зигмунда Фрейда. Перелистал, вчитался в пару абзацев. Лицо мальчишки исказили ужас, отвращение, брезгливость. Он опустил книгу и окинул взглядом книжные стопки на траве.

– Все такое? – пробормотал он. И выдохнул решительно: – В огонь…

…Мальчишки сидели возле груды легкого серого пепла, кое-где еще пронизанной синеватыми шепчущими огоньками. В лампе давно кончились карбид и вода, из пролома падали косые лучи – солнце на небе светило вовсю. Денис был бледен и тяжело дышал. Олег выглядел немногим лучше.

– Они сопротивлялись, – прошептал Олег, обнимая друга за плечи. – Честное слово… я чувствовал… как злые зверьки…

– Пауки… – выдохнул Олег. – Пауки и мокрицы… – Он вытер мокрое лицо грязной от пепла рукой, размазывая черные полосы. Бледно улыбнулся. – Пошли помоемся где-нибудь. И наберем книг, чтобы пустыми не ходить. Как там на стройке-то?

* * *