Читаем Горны Империи полностью

Горны Империи

Олег Верещагин , Олег Николаевич Верещагин

В слепой крови, прокушена губа.Ему б давно сказать – мол, «не играю!»,Но… солнышко не светит самураюЗа гранью полосатого столба.Обрывками приставшая к спине,Душа его по краешку прошитаНервущимися нитями бушидо —И этого достаточно. Вполне…В ночи Гиперборея не видна…Стрихнином растворяется в стаканеПечаль твоя, последний могиканин…Так вырви же решетку из окна!В тот час, когда полночная звездаВзойдет на полог млечного алькова —Налей себе чего-нибудь такого,Чтоб не остановиться никогда…Из сердца заколдованных трясин,Где мутная вода под подбородок,Летучий dream болотного народаК подножию рассвета донеси!

Били и звали полупонятные слова…

А потом ты уснешь – и, быть может, увидишь еще,Как медленно солнце встает, разгибая колени,И Маленький Принц покидает свои укрепленья,Горячим стволом согревая сырое плечо.Взойдет над миром полная луна —Прекрасна, но – увы! – непостоянна…Забудьте обещанья, донна Анна.Не стойте у открытого окна…[16]

…Под утро они все-таки уснули. Вернее, Денису показалось, что он просто выключился – щелк! Щелк – и его включил отец, потряхивающий мальчишку за плечо:

– Вставай.

Денис резко сел, кивнул. Кровать Славки была пуста и аккуратно заправлена. Денис покусал губу – он думал, что увидит друга еще раз…

Друга?

Да, друга – и никак иначе…

…Третьяковых вышел провожать один Муромцев-старший. Около подъезда ждала машина – вездеход «Ижора» с вместительным кузовом и кабиной на три сидячих и спальное место. Очертания капота безошибочно подсказали Денису, что это автомобиль не с газогенератором и даже не со старым бензиновым движком – внутри работал один из еще пока очень редких такого размера вихревиков. Такой автомобиль не дают «для представительства», это рабочая лошадка для тех мест, где трудно надеяться на помощь… «Ижора» была черной, на капоте – герб Семиречья, на дверцах – имперские Рух и Хадарнави с одной стороны, обхссовский Молот с буквами О.Б.Х.С.С. – с другой. Мальчишка при виде машины даже подтянулся.

– Вещи уже ждут на месте, – Муромцев-старший по очереди пожал руку Борису Игоревичу, поцеловал – Валерии Вадимовне, пожал – Денису. – Ну что ж. Все правильно, пожалуй, – закончил он не совсем понятно.

Все присели на ступеньках крыльца – по древнему обычаю. Небо опять было в тучах, царила преддождевая духотища. Денис, поднимаясь, совсем уже было собрался спросить: «А где Славка?» – но в это время Славка вышел из дверей. И Денис подумал, что – зря. Опять прощаться.

– Пирожки с колбасой с кухни, – он подал с полупоклоном Валерии Вадимовне большой пакет из промасленной бумаги. – И морс, – передал объемистый термос. Потом повернулся к Денису и протянул руку. – Ну, счастливо тебе, – суховато-дежурно сказал Славка.

Мальчишки крепко пожали друг другу руки. Славка отдал салют, и Денис, ответив тем же, подумал: вот так совсем недавно он прощался с Войко… и что, если жизнь, о которой он мечтал – жизнь, когда ты каждый день видишь новое – значит и это тоже: каждый день расставаться с друзьями и не находить слов?

Славка со своим отцом поднялись по ступеням крыльца. Муромцев-старший задержался, поднимая руку в древнем приветствии, а Славка вошел в дом, не оглянувшись…

…Когда – через одиннадцать долгих лет – Славка Муромцев и Денис Третьяков встретятся снова, на Каллисто, начальник базы Муромцев признается инспектору ОБХСС Третьякову после солидной посиделки в похожем на вагонное купе кабинете:

– А знаешь, я ведь тогда почти заревел…

…Но это будет через одиннадцать лет.

Денис с тяжелым вздохом сел на свое место – справа у окна. «Ижора» плавно и стремительно набрала скорость.