Город

— Когда люди уходят, — поправил он.

— Ну?..

— Когда страх перед тем, что там есть, — он посмотрел на бухту, — отступает перед страхом, что там ничего нет. Только вода и камни на дне. Нет чудовищ, нет Древних, нет неведомого… Они уходят искать. Ты помнишь, как впервые здесь оказалась?

Я хотела ответить «нет», но в этот момент он вдруг легонько толкнул меня в спину. Я шагнула вперед, оступилась, и в следующую секунду беспомощно растянулась на песке. Подступившая волна накрыла меня с головой и увлекла за собой — в теплую и безопасную постель.

* * *

На третий раз ноги несли меня к пляжу гораздо быстрее, чем оба предыдущих. Но Игоря на обычном месте не оказалось. С минуту я постояла, озираясь растерянно; затем, повинуясь зову, подошла к океану, опустилась на корточки и осторожно тронула — погладила? — волну ладонью. Океан как будто задышал ровнее.

Старик, колдовавший над обшивкой катера, кивнул мне, словно старой знакомой. В его седой шкиперской бородке застряли кусочки ржавчины.

— У трех черепах синьорина найдет то, что ищет, — сказал он скрипуче и вернулся к своему занятию.

Через миг непонимания и недоумения я вспомнила, что видела на одной из улочек-лучей кафе с похожим названием и, пробормотав благодарность, отправилась туда.

Веранда «Трех черепах» скрывалась в тени раскидистой магнолии. Игорь из-за крайнего столика махнул мне рукой.

— Выпей кофе. — Он улыбнулся и пододвинул мне вторую маленькую чашечку, уже стоявшую на столе. — А то еще заснешь.

Чашка была грубой керамики, покрытая синей и коричневой глазурью, аляповатая, но очень уютная; кофе — горячим, крепким и сильно пах корицей.

— Перед тем, как я попала сюда, мы с одним человеком говорили об… о музыке, — сбивчиво начала рассказывать я. На веранде кроме нас с Игорем не было других посетителей; молодой официант в черном фартуке лениво протирал столы. — В том разговоре я упомянула к чему-то, что не умею импровизировать… Играть по нотам, худо-бедно, да, но сыграть что-нибудь «из головы», выдумать? Разве что, что-то совсем примитивное, вторичное: перетасовать на гитаре набор из шести аккордов. Больше никак. Мой друг — он музыкант — возразил, что музыка сама звучит в голове: нужно лишь суметь ее доработать и передать. Я тогда задумалась. У меня в голове никогда не звучало никакой музыки. Но, может быть, я просто плохо прислушивалась? С этой мыслью я заснула…

— И тебе приснился город, — закончил за меня Игорь.

Мимо промчались, перекрикиваясь, двое подростков на велосипедах. Облезлый рыжий кот на ступеньках кафе невозмутимо вылизывал зад.

— Что это за место? — спросила я.

Игорь пожал плечами:

— Возможно, санаторий для тех, кто не обрел ни слуха, ни смысла? Оно просто существует — и все.

— Кто ты?

— Недавно я сочинял во сне финансовый отчет. Потом вел бесконечный тренинг. — Он улыбнулся белозубо и фальшиво. — Теперь вот здесь.

— Так мы видим один и тот же сон?

— Сон во сне, который нам приснился, — нараспев произнес он.

— Я не понимаю.

— Скоро поймешь. Еще кофе?

— Да, пожалуйста… — Я отрешенно уставилась в пустую чашку. Гадание на кофейной гуще, наверное, тоже было возможным способом получить ответы — но сначала все равно следовало задать правильный вопрос.

Китайские колокольчики у двери кафе позвякивали на ветру. Не музыка, но уже кое-что…

Что-то…

— Вот. — Передо мной на столе появилась полная чашка.

Я вздрогнула: когда Игорь успел сходить за кофе и вернуться? Теперь он стоял напротив, глядя на меня с любопытством и, как мне показалось, с сочувствием. Я поняла, что, пока его не было, успела задремать. Ненадолго, но мне снилось… снился дом; звонок будильника, пробка по дороге на работу, недописанная статья, вечер в баре.

— Что это значит?! — Я уставилась на Игоря. — Где на самом деле я…

— Кто знает, что такое на «самом деле»? — перебил он. — Сегодня ты просыпаешься здесь, завтра — дома, послезавтра — где-нибудь еще, и это все для тебя настоящее в той мере, в какой ты сама это определяешь.

— Ты не бизнес-коуч, а демагог.

— Больше не бизнес-коуч, — кивнул он. — И не господь бог, который знает все ответы. Просто я тут давно. Представь, что каждый из нас сам по себе — источник света, и каждый видит лишь тень, что отбрасывает Город. Но со временем собственный свет слабеет, блекнет. Поэтому я сейчас вижу твой сон лучше своего. Это место… оно поглощает, понимаешь?

— Наверное. — Я отхлебнула кофе. Засыпать еще раз не хотелось.

— Мне приходилось слышать о том, что, чтобы выбраться отсюда и отправиться дальше — или вернуться назад? — нужно найти смысл. Для себя или для кого-то… неважно. — Игорь взглянул задумчиво. — Но так просто это не работает. Старик Джузеппе вот чинит катер. Ему хочется узнать, что там, в бухте и за ней, и не хочется тонуть. Зачем ему это знание — он уже и сам не помнит: просто хочется, и все. Хочется выйти в море. Вот только катер ржавеет и рассыпается быстрее, чем он его чинит: заварит одну течь — появляется новая…. Если ты не хочешь застрять здесь с нами — нужно что-то придумать.

Я думала. Китайские колокольчики мелодично звенели. Когда-то у меня дома висели такие же.