Город

– Но я же знаю людей по фамилии Керр! – удивился Эриш. Они сидели с Шаскарой в беленой комнатке над дворцовыми подземельями. – Взять хоть Флавия Ранделла Керра, твоего друга!

– Флавий мне не то чтобы друг, – ответил Шаскара. – Впрочем, ты прав, Керров на свете много. Например, Рив Керр Гильом, прежде бывший одним из ближайших советников императора. Но они, скажем так, плоды побегов, давным-давно отделившихся от фамильного древа Керров и не претендующих на принадлежность к нему. Пять оставшихся – Саркой, Гильом, Винцер, Гаэта и Хан. Наиболее могущественные среди них – это Саркой, семья самого императора, и Винцер. Ты, конечно, хорошо знаешь эти имена.

– И между ними существует очень тонкое равновесие сил, – с воодушевлением подхватил Эриш, желавший показать, что разбирается в политике. – Они снабжают армии Города. Более двух третей нашего воинства существует на деньги императора и Винцеров, в том числе Приморская, это армия Саркоев, и Винцеровская Несокрушимая.

– А теперь – к сути, – кивнул Шаскара. – Твоя законница – из семьи Винцеров. Она…

– Она! – с ужасом перебил Эриш. – Это что, тетка? На что нам женщина?

Лицо Шаскары потемнело, он заговорил очень серьезно:

– Сдается мне, парень, ты должен быть благодарен за любую помощь, кто бы ее ни предложил! Мало кто отважился бы противостоять решению Бессмертного. У законницы, происходящей из великого семейства, больше шансов на успех, нежели у кого-то другого. И еще скажу тебе, архивестница необычайно умна. Если она согласится вести это дело, в чем, кстати, я еще не уверен, считай, что тебе весьма повезло…

– Но ты ее постараешься уговорить?

– Поэтому я и здесь. Сегодня вечером я с ней увижусь и дам тебе знать. Не знаю, встретимся ли мы еще. Связь с тобой мне, знаешь ли, не на пользу идет…

Поднявшись, он постучал в дверь. Стражник открыл ему.

– Ты так и не рассказал, почему ты моему отцу жизнью обязан… – торопливо проговорил Эриш, которому очень не хотелось возвращаться в вонючий каземат.

Шаскара покачал головой и нахмурился.

– Память дырявая стала, – буркнул он, жестом отослал стражника и снова уселся.

Некоторое время он молчал. Эриш успел решить, что он снова запамятовал вопрос, но в конце концов полководец заговорил:

– Когда твой отец стал Львом Востока, мне было шестнадцать лет, а ему самому – восемнадцать. Мы с ним были неразлучные друзья, ближе родных братьев. Я оплакивал смерть его отца горше, чем спустя год смерть своего собственного. С самого детства твой отец говорил мне, что, став королем, сделает меня своим главным полководцем, и я не сомневался, что он выполнит обещание. Он всегда держал слово – и мальчиком, и взрослым мужчиной.

Твоя родная страна постоянно с кем-то воюет, – продолжал Шаскара. – Позже она выступила против Города, но в то время они являлись союзниками, а главными врагами Льва был Танарес. Этой страны больше нет, но когда-то она граничила с долиной в низовьях Аркетона, называемого также Блистающей рекой. Это на востоке, у подножия Лунных гор. Там все время происходили стычки, граница постоянно двигалась туда-сюда. Населению долины жилось нелегко: солдаты Льва часто принимали их за танари, а те считали их сторонниками Льва.

Если идет война, люди склонны все смертные ужасы списывать на военные действия. Когда дворца Льва достигли известия, что в долине Аркетона детей и взрослых сотнями распинают на крестах, мы заговорили о жутких обычаях танари, а они, вероятно, обвиняли нас в том же самом. Прошло некоторое время, прежде чем наши разведчики установили: в зверствах были повинны гарийцы, явившиеся с севера. Этот народ верил… может, и сейчас верит, если кто уцелел… что всякий, кто не разделяет их веру, должен принять муки и смерть. И чем страшней пытки, тем больше тешат они их кровавых богов…

Эриш увидел, как Шаскара сжал зубы, взгляд стал жестким. Воспоминания были очень нелегкими.

– Меня отправили в долину во главе небольшого войска – выслеживать гарийцев… Знаешь, Эриш, я воевал, сколько себя помню, и уж каких только жутких смертей не повидал! Я и сам не безгрешен… Но в то время я был юнцом, и увиденное навсегда отравило мою душу…

Он встал и начал расхаживать вдоль белой стены. Эриш заметил, что полководец берег правое колено. Взрослый Фелл, вдосталь понюхавший сражений, наверняка отметил бы признаки еще иных ранений, в разное время полученных полководцем.