Город

Икебод присел на корточках, глядя на Дженкинса.

- Конечно же, нет, - подтвердил он. - Мы проверяли и так и сяк - все данные сходятся, все говорят одно. Прошлого нет.

- Ему негде быть. - сказал Джошуа. - Когда идешь назад по временной оси, тебе встречается не прошлое. а совсем другой мир, другая категория сознания. Хотя Земля та же самая или почти та же самая. Те же деревья, те же реки, те же горы, и все-таки мир не тот, который мы знаем. Потому что он по-другому жил, по-другому развивался. Предыдущая секунда - вовсе не предыдущая секунда, а совсем другая, особый сектор времени. Мы все время живем в пределах одной и той же секунды. Двигаемся в ее рамках, в рамках крохотного отрезка времени, который отведен нашему миру.

- Наш способ мерить время никуда не годится, - подхватил Икебод.

- Это он мешал нам верно представить себе время. Мы все время думали, что перемещаемся во времени, а фактически было иначе и ничего похожего. Мы двигались вместе со временем. Мы говорили: еще секунда прошла, еще минута прошла, еще час, еще день, - а на самом деле ни секунда, ни минута, ни час никуда не делись. Все время оставалась одна и та же секунда. Просто она двигалась - и мы двигались вместе с ней.

Дженкинс кивнул.

- Понятно. Как бревна в реке. Как щепки, которые несет течением. На берегу одна картина сменяется другой, а поток все тот же.

- В этом роде, - сказал Икебод. - С той разницей, что время - твердый поток и разные миры зафиксированы крепче, чем бревна в реке.

- И как раз в этих других мирах живут гоблины?

Джошуа кивнул:

- А где же им еще жить?

- И ты теперь, надо думать, соображаешь, как проникнуть в эти миры, - заключил Дженкинс.

Джошуа легонько почесался.

- Конечно, соображает, - подтвердил Икебод. - Мы нуждаемся в пространстве.

- Но ведь гоблины…

- Может быть, они не все миры заняли, - сказал Джошуа. - Может быть, есть еще свободные. Если мы найдем незанятые миры, они нас выручат. Если не найдем - нам туго придется. Перенаселение вызовет волну убийств. А волна убийств отбросит нас к тому месту, откуда мы начинали.

- Убийства уже происходят, - тихо произнес Дженкинс.

Джошуа наморщил лоб и прижал уши.

- Странные убийства. Убьют, но не съедают. И крови не видно. Как будто шел-шел - и вдруг упал замертво. Наши медицинские роботы скоро с ума сойдут. Никаких изъянов. Никаких причин для смерти.

- Но ведь умирают, - сказал Икебод.

Джошуа подполз поближе, понизил голос:

- Я боюсь, Дженкинс. Боюсь, что…

- Чего же тут бояться?

- В том-то и дело, что есть чего. Ангес сказал мне об этом. Ангес боится, что кто-то из гоблинов… кто-то из гоблинов проник к нам.

Порыв ветра потянул воздух из дымохода, прокатился кубарем под застрехой. Другой порыв поухал совой в темном закоулке поблизости. И явился страх, заходил туда и обратно по крыше, глухо, сторожко ступая по черепицам.

Дженкинс вздрогнул и весь напрягся, укрощая дрожь. У него сел голос.

- Никто еще не видел гоблина, - проскрежетал он.

- А его, может, вообще нельзя увидеть.

- Возможно, - согласился Дженкинс. - Возможно, его нельзя увидеть.

Разве не это самое говорил человек? Призрак нельзя увидеть, привидение нельзя увидеть, но можно ощутить их присутствие. Ведь вода продолжает капать, как бы туго ни завернули кран, и кто-то скребется в окно, и ночью псы на кого-то воют, и никаких следов на снегу.

Кто-то поскребся в окно. Джошуа вскочил на ноги и замер. Статуя собаки - лапа поднята, зубы оскалены, обозначая рычание. Икебод весь превратился в слух, выжидая.

Кто-то поскребся опять.

- Открой дверь, - сказал Икебоду Дженкинс. - Там кто-то просится в дом.

Икебод прошел через сгусток тишины. Дверь скрипнула под его рукой. Он отворил, тотчас в комнату юркнула белка, серой тенью прыгнула к Дженкинсу и опустилась на его колени.

- Это же Поня! - воскликнул Дженкинс.

Джошуа сел и спрятал клыки. Металлическая физиономия Икебода расплылась в дурацкой улыбке.

- Я видела, как он это сделал! - закричала Поня. - Видела, как он убил малиновку. Он попал в нее метательной палкой. И перья полетели. И на листике была кровь.

- Успокойся, - мягко произнес Дженкинс. - Не торопись так, расскажи все по порядку. Ты слишком возбуждена. Ты видела, как кто-то убил малиновку.

Поня всхлипнула, стуча зубами.

- Это Питер убил.

- Питер?

- Вебстер, которого зовут Питером.

- Ты видела, как он метнул палку?

- Он метнул ее другой палкой. Оба конца веревкой связаны, он веревку потянул, палка согнулась…

- Знаю, - сказал Дженкинс. - Знаю.

- Знаешь? Тебе все известно?

- Да, - подтвердил Дженкинс. - Мне все известно. Это лук и стрела.

И было в его тоне нечто такое, отчего они все притихли, и комната вдруг показалась им огромной и пустой, и стук ветки по стеклу превратился в потусторонний звук, прерывающийся замогильный голос, причитающий, безутешный.

- Лук и стрела? - вымолвил наконец Джошуа. - Что такое лук и стрела?

Да, что это такое? подумал Дженкинс. Что такое лук и стрела?