Город ангелов

С этими словами он медленно спустил бретельки сорочки с плеч Элси, не переставая целовать ее горящую кожу. Тонкий шелк скользнул по телу и улегся розовым лепестком у ног девушки.

Когда его ладони накрыли ее груди, Элси тихо застонала и закрыла глаза, поддаваясь ритму, с которым Алекс ласкал ее напряженные соски. Когда же он коснулся ее груди полуоткрытыми губами, она вздрогнула и выгнулась в его руках, словно лук в руках умелого лучника.

В зеленых глазах мужчины горели страсть и восхищение, и Элси с невольной грустью подумала о том, как она будет скучать без этого взгляда. Сегодня их вторая – и последняя – ночь, но даже за это короткое время Алекс стал для нее самым близким и желанным человеком…

Аромат ванили и роз плыл по комнате, дурманил головы, и тихо мурлыкал о вечной и прекрасной любви Фрэнк Синатра. Золотые язычки свечей придавали спальне волшебный, поистине сказочный вид.

Рука Алекса опустилась ниже, потянула тонкую ткань трусиков, и Элси невольно напряглась. Алекс шепнул ей на ухо:

– Ты вся горишь.

– Это из-за тебя. Ты сводишь меня с ума.

– Я рад это слышать.

Через мгновение она уже стояла перед Алексом обнаженная, и зеленые глаза мужчины потемнели от вожделения. Этот взгляд разбудил иную, смелую и дерзкую Элси, и она легкими ласкающими движениями стала гладить мускулистую грудь, перебирать завитки светлых волос на груди, а потом быстро и уверенно расстегнула его брюки. Теперь застонал мужчина.

Она больше не испытывала ни смущения, ни волнения. Мужская обнаженная плоть была совсем рядом, и Элси нравилось прикасаться и ласкать, поглаживать и легонько сдавливать, ощущать силу, пока еще дремлющую в этом теле… Сегодня он принадлежит ей весь, целиком, и нет расставания, нет одиночества – есть только два обнаженных тела и жар, струящийся между ними.

– Я думал, что выдумал тебя, но ты здесь, ты рядом, и ты во сто крат прекраснее, чем я мог себе нафантазировать…

Потом он подхватил ее, почти швырнул на кровать, а через мгновение сам оказался сверху, и эта блаженная тяжесть наполнила сердце Элси диким, первобытным восторгом. Она безотчетно выгибалась навстречу, молила о близости, но Алекс не спешил, о нет, он не спешил. Его руки, волшебные нежные руки, скользили по коже, ласкали ее все яростнее, все настойчивее, и она больше не знала, какая часть ее тела возбуждена сильнее. Элси вся превратилась в пылающий костер, в вулкан, в сверхновую звезду.

Прохладные простыни снизу – и горячее мужское тело сверху. Она истекала любовным соком, она умирала в объятиях – и воскресала иной. Потом она вывернулась из рук мужчины, змеей скользнула вниз, обхватила его бедра руками и начала медленный, сладострастный ритуал, такую желанную для него пытку, наслаждаясь и упиваясь своей властью над могучим красавцем.

Она все делала правильно – это было ясно и по реакции Алекса, и потому, что сама она получала не меньшее наслаждение. И когда мужчина с громким криком достиг вершины удовольствия, она запоздала лишь на долю секунды…

А потом они лежали, оглушенные, все еще сотрясаемые волнами невиданно сильного оргазма, и только руки их были переплетены, переплетены так крепко, словно разъединить их значило – умереть…

Элси не требовалось делать рабочие заметки для будущей статьи. Она была уверена, что не забудет ни единого мгновения этой волшебной ночи.

Кит чувствовал, что его сердце сейчас выпрыгнет из груди, а небо, по всей вероятности, обрушится прямо ему на голову. Он всегда считал себя искушенным любовником, знал многих женщин, но Элси… Она была особенной. Она чувствовала его так полно и точно, что даже малейшее движение ее прекрасного тела, нежных губ, проворного языка заставляли Кита содрогаться от восторга.

И они снова и снова сплетались в объятиях, находя все новые позы и способы доставить друг другу удовольствие. Не осталось ни единого потайного уголка на телах, ни единого запретного жеста или движения. Только полное доверие и полное проникновение друг в друга. И казалось, человек уже не в силах вынести такое напряжение, но плоть мужчины восставала снова и снова, а женщина была неутомима. И Кит снова любил Элси, и снова умирал в ее объятиях, а она стонала и смеялась, выкрикивала его имя и шептала жаркие, бесстыдные слова, которые никто и никогда не произносит днем – только ночью, той самой ночью, у которой нет ни вечера, ни утра, а есть только бесконечная бархатистая мгла, и мириады звезд вперемешку с ангелами, а на искусанных губах стынет пряный вкус любви, и нет смерти иной, чем смерть от счастья…

Они заснули, словно сраженные выстрелом, не успев разъединиться, не успев разомкнуть объятий, и последний за эту ночь оргазм настиг их обоих во сне, опять одновременно.

Элси снилась грусть. Грусть была похожа на отцветающие хризантемы, грусть плакала мелким дождиком и поскуливала, словно побитая собачонка.

Она слишком привязалась к этому мужчине. Смешно – но за эти две ночи он стал для нее самым главным человеком в мире. Теперь их ждет расставание, и Элси снилась грусть…