Город Антонеску. Книга 1

Сомнений в том, что, захватив Одессу, румыны уничтожат всех оставшихся здесь евреев, как будто бы нет. И Сталин, и его ближайшие соратники, да и наша местная власть – Военный совет и контр-адмирал Жуков, с разрешения которого проводится эвакуация, и уважаемый товарищ Колыбанов, по приказам которого агитаторы «убаюкивают» население, – все они прекрасно знают, что румыны, так же, как немцы, убивают евреев на всех захваченных территориях, и наверняка понимают, что та же участь ждет и евреев Одессы.

Так почему же они их не эвакуируют?

Почему не вывозят, не спасают от смерти хотя бы детей?

Почему бросают на верную смерть?

Улыбка резидента

Давайте вернемся к той, созданной еще в первые дни войны Особой группе НКВД и к трем ее уникальным шпионам – старшему лейтенанту Кудре, капитану Молодцову и капитану Лягину.

О Молодцове и Кудре мы с вами уже говорили – оба они, и Молодцов и Кудря, докладывали Сталину о зверствах оккупантов против евреев, но эти доклады ничем не могли нам помочь, никак не могли «растрогать» советскую власть и «подвигнуть» ее на эвакуацию еврейских детей Одессы.

Рапорты Молодцова поступали в Москву уже после захвата Одессы и были для нас «post factum» или даже, точнее, «post mortеm», а рапорты Кудри, скорее всего, поступили после трагедии Бабьего Яра, в начале, а то и в средине октября, и тоже оставили мало времени для организованной эвакуации детей. Если, конечно, такая эвакуация, вообще предполагалась!

Но оставался еще капитан госбезопасности Лягин.

О чем докладывал Лягин из Николаева?

Николаев был оккупирован еще два месяца назад – 16 августа 1941-го, когда здесь, у нас, все еще шла усиленная эвакуация, и информация о зверском убийстве евреев в этом ближайшем к Одессе городе могла бы нас спасти.

Вопрос лишь в том, была ли такая информация получена?

Задача Лягина в Николаеве существенно отличалась от тех задач, которые были поставлены перед Кудрей и Молодцовым.

Лягин был, что называется, «птицей высокого полета».

Рафинированный интеллигент, талантливый инженер-судостроитель и не менее талантливый разведчик, несколько последних лет он провел в США, где под дипломатическим прикрытием вел активный шпионаж в области американского военно-морского флота и должен был остаться на этом важнейшем посту и после начала войны, но, как говорят, не смог.

Как только грянула война, он помчался в Москву, спеша как будто бы навстречу смерти.

Вспоминает Павел Судоплатов: «Группой в Николаеве руководил бывший заместитель начальника англо-американского отдела научно-технической разведки НКВД Виктор Лягин. В тыл противника он отправился по собственной инициативе.

Он оставил семью, все свои привилегии руководящего работника. Даже личную автомашину, что было в то время большой редкостью, добился приема у Берии и подписал рапорт о направлении его резидентом в Николаев….

Мы категорически возражали против этого, зная, что он был довольно обстоятельно осведомлен о работе нашей разведки за кордоном. И назначение такого человека на рискованное дело противоречило нашим основным принципам и правилам использования кадров…»[85]

Резидент Внешней разведки НКВД капитан госбезопасности Виктор Лягин прибыл в Николаев 28 июля 1941 года.

И здесь мы позволим себе маленькое отступление – дело в том, что означенный Виктор Лягин был удивительно красивым мужчиной.

Наверное, не очень корректно начинать рассказ о разведчике с такой сентенции, но и обойти этот вопрос никак невозможно: Лягин действительно был необычайно красив.

Высокий 30-летний блондин с лучистыми серыми всегда смеющимися глазами и белозубой улыбкой. Перед этой улыбкой не могла устоять ни одна женщина, да и мужчины нередко подпадали под ее обаяние.

Что говорить, даже сам контр-адмирал барон Карл фон Бодеккер, солидный 66-летний пруссак, занимавший в те дни в Николаеве пост «обер-верфь директора германских Восточных территорий», буквально влюбился в Лягина.

Бодеккер не только стал другом советского шпиона, но и сделал его консультантом «Южной верфи» – такое имя во время оккупации носил Черноморский судостроительный завод, под эгидой которого были все судостроительные и судоремонтные заводы Николаева и Одессы.

Но как он мог так «проколоться», этот барон фон Бодеккер?

Как мог «впустить» на важнейший военный объект советского шпиона?

А он и не «впускал»!