Город Бегемотов

Нет! Если у тебя нет выбора, тебе все-таки придется сделать выбор.

Если нет никаких вариантов, придумай их.

Нельзя просто так позволить миру одолеть тебя.

Он слишком долго делал это. (с)

— Я нашел ее тело в пустой квартире, — произнес Дэм, ковыряя мизинцем корешок книги. — Никаких следов, только демонятиной попахивает. Скорее всего пришли за долгом, застали врасплох, усыпили.

— С этим мы уже ничего не сможем сделать, Дэм, — вздохнула Альвина, проводя светящейся голубоватым цветом ладонью над лбом лежащей на полу девушки. Она мирно спала. Дыхание было ровным, хотя буквально пару минут назад она металась во сне, будто ей снился кошмар, из которого она не могла выбраться.

— Если бы мы ничего не смогли сделать, то перед нами бы лежал труп. А так ее будто что-то сдерживает между миром Мередел и этим, — протянул Воин Духа, стараясь не смотреть на распластанное тело Алины.

Он чувствовал свою вину — не уследил, не проконтролировал. И теперь своим долгом считал помочь девушке, к которой уже даже по-своему привязался за это короткое время.

Вокруг Алины нервно выхаживал черный кот Бегемот. Недовольно мяукая, он с опаской поглядывал на Альвину, водящую над головой хозяйки руками. Голубые магические вихри срывались с ее пальцев и окутывали голову девушки едва заметным обручем.

— Кыш, сказала, — шикнула на него Альвина. — Ничего мы ей плохого не сделаем!

Бегемот зашипел и лег возле головы Алины, его хвост заходил ходуном.

— Ты гасишь всю мою магию, несносная скотинка, — бурчала Альвина не отвлекаясь от своего занятия. А после пояснила, — после смерти Родри не переношу чужих фамильяров. Особенно, если они не инициированы.

— Как он у нее вообще появился? — поинтересовался Дэм.

— Она со всеми этими знаками и печатями стала мощным проводником для чужой магии. Когда через тело человека проходит подобная магия, то она приобретает запах ведьмовской, на которую сбегаются фамильяры. А если уж дались в руки, то все, до конца жизни одного из них, — ответила ведьма. Задумавшись, продолжила, — Родри меня нашел, когда я совсем юной была, с точки зрения ведьмачества. Я тогда даже на слетах не была, только учиться начинала. На речку ходила за водорослями, пособачилась с водяным, он меня несколько дней по дну водил. Выхожу на берег, счастливая… А там черепашонок. Так мы с ним и сдружились. Хороший фамильяр был, но не уследила…

— Видишь что-нибудь? — парень решил перевести тему. Каждый раз, когда Альвина предавалась воспоминаниям о фамильяре, воздух будто наполнялся током, сгущался. А сама ведьма становилась мрачнее тучи.

— Словно белый лист, ни одного образа поймать не могу, — резко ответила Альвина. — Было бы понятно, если бы по старым снам работали, но тут в самом процессе поймать пытаюсь, а словно стена выстроена, причем ей же самой. Ни по одному воспоминанию не зацепиться!

— Не понял, — растерянно ответил Дэм. — Разве ты не можешь просто заглянуть в ее голову и посмотреть, где ее сознание?

— Тьфу ты! — выдохнула Альвина. — Ты считаешь, что залезть в голову к человеку во сне так просто? Для этого надо зацепиться за какое-то воспоминание из жизни, начиная с того, что она могла есть на завтрак и заканчивая первой сильной влюбленностью. Что угодно, но чем сильнее воспоминание, тем четче будет видение того, где сознание пребывает сейчас. А тут вообще ни за какое воспоминание не цепляется, ни по тому, что я по картам увидела. Ни по тому, что тут было…

— Что это значит?

— А сам как думаешь?

— Она ничего не помнит? — тихо проговорил Дэм, отодвигая книгу в сторону.

— Похоже на то. Либо на ней слишком мощные блоки.

Бегемот плавно встал и, не обращая внимания на недовольство Альвины, лег хозяйке на грудь и низко замурчал, вытягивая лапы к шее. Вокруг мягких подушечек проявился зеленый свет, тянущийся к голубому — Альвины. Ведьма вздрогнула, давно ей не приходилось работать в связке с фамильяром.

Дэм около часа наблюдал за тем, как голубая магия переплетается с зеленой, окутывающей тело девушки. На лице у Альвины появилась испарина, а кот с каждой минутой мурчал все тяжелее и тяжелее. В один момент все прекратилось, зеленые языки плавно вернулись к Бегемоту, словно осьминог собирал свои щупальца воедино, а голубые — растворились в воздухе. Альвина шумно выдохнула.

— Если бы были блоки, то они были бы сломлены. Боюсь, Альвина и правда ничего не помнит. Это и хорошо, и плохо. Пока она не вспомнит, она не сможет вернуться. Но… вместе с тем… Пока она не вспомнит, Хар Дарсан не сможет сделать пометку в графе «душа принята». Ее потеря памяти сыграла с нами злую шутку…

* * *

Я сталкивался с более ужасными вещами,

чем мои собственные воспоминания. (с)