Город Бегемотов

— Говорит, что рассказал, что душа ее не станет прежней, что это тяжело, но зато спасет из Мередела. Просил напомнить, что фамильяр не может врать своей хозяйке, — немного погодя ответил оборотень.

— Ага, не может, как же, — буркнула ведьма, задвигая книгу вглубь. — Слышала я уже эти фамильярские сказочки. Все они могут, вот только хотят ли?

— Нет, это я передавать не буду, — спокойно ответил Ракх коту.

— Что этот вонючий тапочек говорит? — вскинулась ведьма, резко обернувшись.

— Что он не вонючий тапочек, — с легкой улыбкой ответил оборотень. Он уже привык, что Альвина крайне болезненно реагирует на этого кота. Даже подозревал, что наверняка за этим стоит какая-то своя история. Но спрашивать не хотел, так как искренне считал, что чем меньше знаешь, тем дольше воешь на Луну. Иными словами — никто не позарится на твой хвост, кишки и лапы.

— У Алины опять знак принадлежности проявился, — буркнула ведьма. Она была рада, что после того, как Ракх услышал подробности истории, старался поддержать. При этом Альвина понимала, что наверняка это все не за ее красивые глазки, что оборотень преследует какие-то свои цели, но отказаться от поддержки не могла.

— Опять? — глухо поинтересовался оборотень.

— Да, Дэм наложил на нее, чтобы следить удобно было. Потом знак пропал, а теперь снова на плече. Я б не заметила, если б он не подпалил край футболки.

— Не слышал о таком, — задумчиво произнес Ракх. — С этими вашими ведьмовскими метками сам Араатан лапу сломит.

— То не ведьмовскими, — заметила Альвина, подходя к другому стеллажу и извлекая небольшие мешочки из сундучков. — То именно их, воинские, они так своих женщин метят.

— А Дэм с Алиной что, того?

— Да нет, говорю же, он просто хотел за девочкой приглядывать, — повторила ведьма. Она уже шла к третьему стеллажу, где начала перебирать разложенные амулеты. Ей хотелось, чтобы все было готово к ритуалу — если, конечно, в нем возникнет необходимость. Лучше подготовиться заранее, чем после носиться со всеми ингредиентами сломя голову.

— Ну все эти метки… Ну не знаю, как-то это не цивильно. Да, у оборотней тоже есть ритуалы привязок, но чтобы именно… кхм… печать ставить? Ну не знаю.

Кот одобрительно мяукнул. За последние пару дней они с Ракхом уже успели подружиться. Бегемот был несказанно рад тому, что теперь все его мяуканья не упирались в стену непонимания, а находили отклик и даже перевод.

— Интересно, — Альвина встала посреди зала как вкопанная, — как там у них?..

* * *

Колокола в голове били набат. Висок отчаянно болел и чесался. Дотронувшись до него рукой, я нащупала тонкую засохшую корочку крови — сделалось дурно. Кажется, я ненавижу вид и запах крови…

Оглянувшись, я поняла, что мало что изменилось за время моей отключки. По коридору так же шастали ищейки, а одинокий паук переместился с правого верхнего угла в левый. Паука я назвала Генрихом — мне показалось, что если дать ему имя, то он перестанет действовать так пугающе, а его мохнатые толстые лапы больше не будут нервировать.

Но почему я потеряла сознание? Наверняка что-то было подмешано в еду, а именно в мясо. Еду принесла Лерия, а, следовательно, моя потеря сознания на ее совести. И я могла бы это понять, если бы на момент того, как я пришла в себя, оказалась бы на каком-нибудь жертвенном столе с кишками в одной руке и с сердцем в другой. Ан нет, я осталась на том же самом месте. Думай, Лина, думай… Что пыталась донести Лерия?! То, что кушать на ночь — вредно? Или… она попытается усыпить собственного отца? Но… Ешкин-кошкин! Это же очень рискованно! А что, если не сработает? А ведь есть еще тамми? Глупое решение! Я бы даже сказала — глупейшее. Вряд ли взрослая нефилимка пошла бы на такой отчаянный шаг. Может, я не в том русле рассуждаю?

Я съела кусок мяса, а следом отрубилась. Может, это намек на то, что мне надо быть готовой к тому моменту, как подадут горячее? Но что тогда символизируют овощи и вареный картофель? Пробовать желания нет никакого — голова и без того болит нещадно, но… что только не сделаешь ради побега.

* * *

Когда ты пребываешь в заключении, время тянется до невозможности долго. Ты успеваешь продумать сотню ничего не значащих мыслей, зацепиться за огромные валуны рассуждений и опомнишься только тогда, когда начнешь размышлять о тараканах. Ведь это, по сути, очень древние существа. Они блуждали по миру, в поисках лучшей жизни, лучшего ареала обитания. Вели за собой потомство, наверняка надеясь, что вот — именно тут их примут такими, какие они есть. Но на них всегда охотилась великая инквизиция «Тряпки и дихлофоса», а особо ретивые борцы с их видом использовали злейшее оружие, от которого пали самые стойкие из представителей Blattodea — священный тапок. Не раз, не два и не три, собратьям приходилось отлеплять от резиновой подошвы очередного павшего, устраивать пышные проводы, слагать легенды о его мужестве и продумывать план по отмщению. Но каждый раз история повторялась вновь и вновь, и снова приходилось собирать кишки собрата с кафеля, искать усики меж ребрышек подошвы, находить лапки под табуреткой…