Город Бессмертных. Трилогия (СИ)

За столом воцарилось тягостное молчание. Есть уже никому не хотелось, как ни дразнились ароматами приготовленные кушанья. Балик медленно встал и слегка попятился:

— Я… я… судари милостивые, да что ж это такое делается?! Что же вы это такое удумали? Да я никому…

— Прости, если можешь. — Эннареон тоже вышел из-за стола. — У нас нет выбора.

Балик хотел убежать, но страх парализовал его волю, и все, что он мог — это пятиться потихоньку от эльфа, с ужасом глядя на спутников, принесших ему беду.

— Прошу Вас, милостивый государь, — взмолился он снова. — Пощадите!

— Я не могу, — тихо ответил Эннареон, медленным движением вынимая клинок.

Меч холодно блеснул, легко выскальзывая из ножен, и это придало крестьянину сил. Слабо вскрикнув, он бросился вон из дома. Эльф с друзьями рванул за ним, через огород.

Увидев торчащие в земле вилы, Балик рывком выдернул их и обернулся:

— Я… я буду защищаться! — Он вскинул руку с вилами, метя Эннареону в голову.

Но эльф коротко взмахнул мечом, и у крестьянина остался лишь обрубок древка. Железный наконечник с глухим стуком упал оземь.

Балик понял, что настал его последний миг, и рухнул на колени, заливаясь слезами:

— Прошу… сударь… не убивайте… молю Вас!..

Эннареон занес меч для удара, но вдруг прервал замах. Взгляд его зацепился за пучок травы, который бедолага Балик примял коленом.

— Есть другой выход! — радостно проговорил эльф, неуловимым движением вкладывая клинок в ножны.

Крестьянин, уже успевший проститься с жизнью, посмотрел на него снизу вверх невидящими глазами.

— Правда? Какой? — спросила Альрин.

— Взгляни, — Эннареон указан на траву, росшую под ногами. — Это же яснолист! — и, увидев непонимание на лицах друзей, добавил:

— Из него можно приготовить отвар, выпив который, человек засыпает. Причем надолго: на месяц, а то и на два!

— И что с того? — нахмурился Эллагир.

— Балик уснет, — довольно заключил эльф. — А мы за месяц уйдем далеко отсюда.

— А с голоду он не помрет во сне? — уточняюще осведомился Тангор.

— Конечно нет! — Эннареон даже рассмеялся от облегчения: мысль об убийстве ни в чем не повинного создания претила ему. — Во сне время замедляется. Он проснется зверски голодным, понятное дело, но живым и здоровым.

— Вы… вы сделаете это ваше снадобье для меня, милостивый государь? — дрожащим голосом спросил Балик. Осознание действительности мало-помалу вернулось к нему, и в глазах вновь замерцал огонек надежды. — Вы позволите мне… жить?

На приготовление отвара ушло от силы полчаса. Все это время спутники обменивались короткими, ничего не значащими фразами. Разговор не клеился: сказывалось недавнее напряжение. Балик вовсе сидел молча, изредка вздыхая и внимательно следя за каждым действием эльфа.

— Готово! — объявил Эннареон, вдыхая аромат над жаровней.

— Уверен? — тихонько спросила его Альрин. — Что-то я не припоминаю такого декокта. Хотя чародеям про зелья читают лишь краткий курс, мы же не целители…

— Не беспокойся, — ответил эльф, переливая отвар в большую кружку. — Я знаю, что делаю.

Он подал кружку Балику. Тот осторожно, будто за край пропасти, заглянул в нее и принюхался.

— Пахнет медом и яблоками, — удивленно объявил он. — Вишь ты, а на вид обычный сорняк. Слава Создателю, что я не успел их выполоть!

— Это — запах твоих сновидений, — улыбнулся Эннареон.

Крестьянин несмело улыбнулся.

— Пей, — проговорил эльф. — Приятных снов, и прости за все неприятности, что мы тебе причинили.

— Да ладно, — слабо махнул рукой тот. — Могло ведь быть и хуже! — крестьянин покосился на эльфов меч.

“Да оно и так не очень-то хорошо”, — мысленно вздохнул Эннареон.

Балик обвел взглядом комнату и припал к кружке с пряным напитком. Эльф внимательно следил за каждым его действием. Первые несколько глотков дались легко, точно это была вода, но затем зелье неожиданно стало густеть, а мысли — путаться.

“Суматошный выдался денек, — подумал Балик. — Сейчас напьюсь да лягу поспать часок-другой. Почему вот только вода такая зеленая?”

Он сделал попытку открыть глаза, чтобы удостовериться в цвете напитка, но внезапно обнаружил, что поднять веки будет сейчас совершенно непосильной задачей.

“Запах меда в сентябре… Мед… Его надо лить тонкой струйкой в липовую плошку… Лить и вдыхать его аромат…”

Эннареон осторожно вынул из ослабевших пальцев пустую кружку. Балик мягко улегся на спину, улыбаясь во сне. Альрин бережно укрыла его одеялом, выделанным из шкуры какого-то зверя, и, встретив недоуменный взгляд Эллагира, смущенно пояснила:

— Он был так добр к нам, а мы причинили ему столько зла…

Все, кроме крестьянина, уплывшего в царство сна без остатка, чувствовали себя неуютно. Тангор, хмурясь и покусывая бороду, молча упаковывал заплечный мешок. Чародей в легком раздражении барабанил пальцами по столу, на котором еще теплыми стояли глиняные тарелки с остатками обеда. Наконец Эннареон обвел спутников взглядом и негромко произнес:

— Что ж… Идемте!