Город без имени

Как их тут искать? Видеть в темноте я могу – как и сами близнецы, но ориентироваться в подземельях не умею и никогда не умел. Разве что вслушиваться во мрак, и идти на звук.

Я попытался напрячь слух; различил слабый вскрик справа. Кинулся туда, не раздумывая: память на звуки у меня лишь немного уступает зрительной, и голос Сэллет не узнать было нельзя.

Одного взгляда на просторную круглую пещеру хватило, чтобы понять, что и как случилось. Кейан близнецов сейчас казались плотными полупрозрачными коконами, не способными разгонять окружающий мрак; Эллерт лежал на спине, вскинув руки перед собой, Сэллет прижалась к стене. В глазах обоих сейчас плескался темно-серый ужас.

А по их ауре тянулись непроглядно-черные вязкие нити, удерживавшие Ка-Лен на месте и пульсировавшие ощутимым даже с расстояния голодом. Лишь кейан не давали этим нитям соприкоснуться с телами – но ауры понемногу тускнели, словно черные щупальца пили их силу.

Да так оно и было. Ферхис, хищник мрака, – одна из самых больших опасностей подземелий. Хотя бы потому, что в темноте он совершенно незаметен, а касание его мигом начинает пить силы – что жизненные, что магические.

Я ступил в пещеру; Сэллет метнула взгляд на звук и выдохнула:

– Алвейт! Беги, он тебя…

– Темный странник, – вежливо обратился я к сокрытому в темноте хозяину щупалец. – Прошу вас, отпустите моих друзей. Я бы не хотел вам вредить.

Хищники мрака разумны, но их голод зачастую сильнее. Особенно когда речь идет о свете чужой жизни.

Где-то во тьме зашевелилась неясная тень: даже напрягая глаза, я не мог рассмотреть истинные очертания ферхиса. Мгновение – и из мрака беззвучно ударил пучок нитей; я вскинул руку, принимая их на ладонь.

– Алвейт! – вскрикнули одновременно оба Ка-Лен.

Липкие черные нити поползли по ладони, взбираясь по белому рукаву, оставляя жирные следы.

– Темный странник, – сделал я еще одну попытку. – Я не намерен вредить вам, и не хотел бы, чтобы кто-то пострадал. Прошу, не пытайтесь пожрать нас; это не кончится ничем хорошим.

Щупальца запульсировали, и я ощутил, как по коже пробегает холод. Еще один пучок нитей скользнул по полу, стиснув щиколотку.

– Я этого не хотел… – со вздохом сказал я. – Но вы не оставляете мне иного пути.

Нити ферхиса напряглись; хищник мрака почти отвлекся от близнецов, почуяв во мне куда больше силы, пробуя ее на вкус. А я улыбнулся, вспомнив одну из лучших сцен утреннего фильма.

– Что, – спросил я вслух, – звезды делают лучше всего?

И засиял.

Золотые лучи ударили из кончиков пальцев и взвились с волос; сверкающий ореол вырвался из-под кожи, мгновенно превращая непроглядную тьму в ясные сумерки, а долей секунды позже – в светлый день. Волна света прошлась по пещере, отбрасывая и смывая мрак, тени, и ферхиса заодно с ними.

Хищник мрака успел лишь взвыть – беззвучно, но ощутимо всем телом – прежде чем несочетаемый с его природой свет обратил щупальца на мне и близнецах в мгновенно исчезнувший легкий прах. Так и оставшаяся неразличимой фигура метнулась в дальний проход, на доли секунды обогнав мой свет, и скрывшись с глаз.

Наверное, стоило бы послать свет ему вдогонку – но я не мстителен. В конце концов, теперь он наверняка запомнит, что к вежливым просьбам лучше прислушиваться.

Сэллет отделилась от стены, помогла брату подняться. Оба тэйи смотрели на меня с молчаливым восхищением; особенно таким искрились глаза девушки. Только бы не влюбилась; я, конечно, еще в одном из первых разговоров предупредил, что этого лучше не делать…

– Алвейт… – первым выдохнул Эллерт. – Это… такой свет…

– Он ведь для тебя природный, ты ему не обучался, верно? – продолжила за брата Сэллет.

О. Конечно же, их восприятие. Острее сверхъестественное чуют разве что духи.

– Не был ты солнцепоклонником, – сказала Сэллет, не отрывая от меня взгляда.

– Ты был… – произнес ее брат. – Ты был…

Кажется, хотя они и поняли все правильно, но не могли заставить себя вымолвить правду вслух. Я вздохнул.

– Ладно уж, договорю за вас. Да, я никогда не был солнцепоклонником. Я был солнцем.

– Только, одна просьба – не рассказывайте никому, хорошо? Как я и говорил – это давняя и прежняя жизнь.

Близнецы серьезно кивнули; почему-то я был уверен, что тайну они сохранят. За месяц я неплохо изучил Ка-Лен; при всем их авантюризме настоящие секреты они умели держать при себе.

Мы сидели в кафе Немава, лишь стряхнув с себя подземельную грязь. Хозяин, исполин двух с половиной метров росту, закованный в белые доспехи и с вечно меняющейся маской вместо лица, принес три стакана своего фирменного напитка и удалился. Я даже сказать ничего не успел; Немав с первого взгляда угадывает, кому чем стоит подкрепиться. Не ошибается никогда; потому-то и меню у него никогда не было и не будет.

– Алвейт, – с любопытством спросил Эллерт, – но все-таки, а как так вышло?

– И ты не жалеешь о том, что перестал быть… ну тем, кем был? – добавила его сестра.

Я, улыбаясь, покачал головой и сделал неспешный глоток, наслаждаясь тонким легким вкусом.