Город Бездны

Квирренбах вез нас все дальше. Тоннель ветвился снова и снова. Теперь мы находились едва ли не в самой старой части Города. Похоже, эти подземелья не слишком изменились за время эпидемии.

– Вы уверены, что не заблудились? – спросил я.

– Есть другие пути, – отозвался Квирренбах, – но этот мало кому известен. Если кто-то нас увидит, то решит, что мы имеем полное право здесь находиться.

Вскоре он остановил машину. Я даже не подозревал, что Квирренбах провел ее по узкой сухой косе, которая тянулась вдоль грязной стены, обросшей серой плесенью.

– Надеюсь, это не конечная точка маршрута, – сказал я. – Иначе вам грозит украсить собой местный пейзаж.

Однако я не стал ему мешать, когда он предложил нам выйти наружу. Фуникулер остался посреди вязкой жижи.

– Следуйте за мной, – сказал Квирренбах. – Это недалеко.

– Вы здесь часто бывали?

– Только по необходимости. – Судя по тону, он говорил искренне. – Я не самая крупная фигура в операции с «топливом грез», Таннер. Просто средних размеров шестеренка. Если кое-кто узнает, что я вас сюда привел, мне конец. Может быть, попробуем сохранить этот визит в секрете?

– Посмотрим. Я говорил, что мне нужны ответы.

Он пошарил по стене рукой:

– Я не могу провести вас туда, Таннер. Ну когда вы это поймете? Это просто невозможно. Вам лучше идти одному. И не вздумайте затеять перестрелку. У вас просто не хватит боеприпасов.

– В таком случае, куда вы нас ведете?

Вместо ответа он потянул рычаг, утопленный в кладке и вдобавок прикрытый слоем отвратительной слизи, и я услышал, как отодвигается панель. Почти точно над нами в стене открылось прямоугольное отверстие шириной метра два.

От Квирренбаха можно было ждать чего угодно, – например, он мог воспользоваться отверстием и сделать ноги. Поэтому я полез туда первым, потом помог Квирренбаху и Шантерель. Зебра замыкала строй и осторожно поглядывала назад. Но за нами никто не следил, разве что крысы, обитавшие в тоннеле, проявили некоторое любопытство.

Мы оказались в низком квадратном тоннеле, обитом сталью, по которому можно было двигаться, лишь согнувшись в три погибели. Казалось, он протянулся на несколько сот метров, хотя, скорее всего, был гораздо короче. Чувство направления вскоре отключилось, и лишь какая-то частица мозга сигналила о том, что мы приближаемся к краю Бездны. Сейчас, наверное, мы уже за пределами Москитной Сетки, и от ядовитой атмосферы нас отделяет лишь несколько метров скальной породы.

Наконец, когда боль в спине, поначалу вызывавшая лишь неудобство, стала почти парализующей, мы вошли в просторное помещение. Там было темно, потом Квирренбах повернул выключатель, и на потолке загорелись старинные галогенные лампы, образующие крупную решетку.

Еще в темноте я увидел, что через все помещение, из одной стены в другую, тянется нечто странное. Это оказалась тусклая серебристая труба, метра три в диаметре, – скорее всего, трубопровод. С одной стороны от нее под острым углом отходила другая, точно такого же диаметра, но заканчивающаяся гладкой металлической заглушкой.

– Как я понимаю, вам это знакомо, – произнес Квирренбах, указывая на длинную часть трубы.

– Я бы так не сказал, – признался я и с надеждой посмотрел на Зебру и Шантерель.

Однако разъяснений не последовало.

– Вы видели такое много раз. – Квирренбах подошел к трубе. – Часть городской системы атмосферного снабжения. Труб здесь сотни. Одним концом они уходят в Бездну, другим – в крекинг-станцию. По одним подается воздух, по другим – вода, по третьим – перегретый пар. – Он побарабанил пальцами по металлу, и я заметил выступающую овальную панель – примерно того же размера была панель, которую мы обнаружили снаружи. – По этой трубе, например.

– А что в ней сейчас?

– Давление в несколько тысяч атмосфер. Можно не беспокоиться.

Квирренбах опустил ладони на панель и отодвинул ее в сторону. Это не потребовало больших усилий. Под ней оказались выпуклая линза из темно-зеленого стекла и пульт управления в серебристой металлической рамке. На клавишах стояли какие-то древние буквы – не норт, но что-то очень похожее.

Американо.

Квирренбах пробежал пальцами по клавишам, и я услышал серию далеких глухих ударов. Через минуту по трубе прошла судорога, и она издала низкий утробный звук – то ли сглатывая, то ли срыгивая.

– Сейчас поток пара перенаправлен в другую сеть. Пока в режиме проверки.

Он нажал кнопку. Толстое зеленое стекло отскочило, точно крышка шкатулки, открывая массивный бронзовый механизм, почти полностью перегородивший трубу. Справа и слева из него торчали какие-то поршни, соединенные коленчатыми сочленениями, увитые шлангами и металлическими усиками, увешанные сервомоторами и черными блюдцами-присосками. Оценить возраст этой штуковины было трудно. Может быть, ее соорудили еще при американо, а может быть, собрали из готовых элементов позже, после эпидемии. Как бы то ни было, она выглядела не слишком надежной. Однако в центре находилась крошечная кабинка с двумя глубокими пухлыми креслами и примитивным пультом управления. По сравнению с ней показался бы просторным даже салон древнего автомобиля.