Город бездны

— Насколько мне известно, сейчас на орбите планеты находится только одна группа ультра.

— Да. Я почти уверен, что здесь не обошлось без Оркагны и его компании. Если не ошибаюсь, ты с ними встречался? Как думаешь, им можно доверять?

— Это ультра, — ответил я многозначительно. — Я не могу относиться к ним, как к обычным партнерам Кагуэллы. Впрочем, это не значит, что их надо автоматически записывать в предатели.

— А какой им прок хранить наши секреты?

До меня дошло, что я не удосужился задать себе этот вопрос. Я сделал ошибку, отнесясь к Оркагне так же, как к любому деловому партнеру Кагуэллы, — как к партнеру, с которым не исключено дальнейшее сотрудничество. А если экипаж Оркагны не намеревался возвращаться на Окраину Неба ближайшие лет десять — а то и сто? И что им мешает сжечь за собой все мосты?

— Оркагна мог не знать, что убийцу пошлют к нам, — пробормотал я. — Представь себе: некто, связанный с Рейвичем, просто представил им парня, которому необходимо было изменить внешность, а затем другого, память которого требовалось перенести первому…

— И ты полагаешь, что Оркагне не пришло в голову задать пару вопросов?

— Не знаю, — отозвался я. Аргумент был откровенно высосан из пальца.

Саути вздохнул. Я знал, о чем он думает. Я думал о том же самом.

— Таннер, по-моему, с этого момента нам нужно действовать очень осторожно.

— Во всем этом есть как минимум один положительный момент, — заметил я. — Теперь, когда доктор убит, Кагуэлле придется забыть о своей охоте на змей. Правда, до него это еще не дошло.

Саути растянул губы в улыбке.

— Мы уже наполовину выкопали новый бассейн.

— На твоем месте я бы не стал надрываться и подождал возвращения Кагуэллы.

Я замолчал и сверился с картой, по которой ползла мигающая точка, отмечая путь Рейвича.

— Вечером мы снова разобьем лагерь примерно в шестидесяти кликах к северу отсюда. А завтра тронемся в обратный путь.

— Вы собрались устроить засаду этой ночью?

За отсутствием Родригеса и доктора, у нас маловато народу, чтобы осуществить эту затею. Но достаточно, чтобы почти с гарантией одержать победу за счет численного преимущества.

— Завтра утром. Рейвич должен попасть к нам в ловушку за два часа до полудня. Если будет продвигаться с прежней скоростью.

— Удачи, Таннер.

Я кивнул и прервал связь.

Выбравшись из палатки, я увидел Кагуэллу и доложил ему обо всем, что узнал от Саути. Кагуэлла успел немного остыть после нашего последнего разговора. Наши люди суетились, заканчивая сборы. Хозяин снял с пояса черный кожаный патронташ с множеством карманчиков для патронов, обойм и прочих предметов, необходимых охотнику, перекинул его через плечо и пристегнул.

— Значит, им по зубам даже пересадка памяти?

— Я не уверен, что внедренная память устойчива. Но в том, что они смогли протралить Родригеса достаточно глубоко, я не сомневаюсь. У этого типа оказалось достаточно сведений, чтобы не вызывать у нас подозрений. Кстати, вас не удивляет, что они смогли столь убедительно изменить его внешность?

Он помедлил, затем неохотно ответил:

— Я знаю, что они… могут производить определенные изменения, Таннер.

Иногда мне казалось, что я знаю Кагуэллу лучше других. Временами мы были почти как братья. Я знал, что в порыве вдохновения он способен на фантастические проявления жестокости, которые превосходили любые мои замыслы. Мне приходилось работать над тем, чтобы быть жестоким — подобно усердному музыканту, которого природа не наделила той виртуозной легкостью, с какой творит подлинный гений. Но мы видели ситуацию схожим образом, судили о людях с одинаковым цинизмом и обладали врожденными навыками обращения с оружием. Однако порой — как в этот момент — мне казалось, что я встретил Кагуэллу впервые и он никогда не поделится своими бессчетными маленькими тайнами. Я вспомнил свой давешний разговор с Гиттой. Она дала мне понять: все, что я знал о Кагуэлле, было лишь верхушкой айсберга.

Через час мы тронулись. Вайкуна и обе половинки тела Родригеса были помещены в гробы-холодильники и погружены в машину, которая шла последней. До сих пор эти ударопрочные контейнеры служили для хранения пайков. Как и следовало ожидать, наша экспедиция перестала быть развлекательной поездкой. Разумеется, я и не считал ее таковой — в отличие от Кагуэллы. Теперь, наблюдая, как вздуваются мышцы на его шее, когда он всматривался вдаль, стоя на тропе, я почти физически ощущал его напряжение. Рейвич был совсем близко.

— Извини, что наехал на тебя, Таннер, — сказал Кагуэлла позже, когда мы остановились, чтобы починить турбину.

— Я бы все равно поступил так же.

— Но разве дело в этом? Я доверяю тебе, как брату. Доверял и раньше, и сейчас. Ты спас всех нас, когда убил Родригеса.

Впереди, над дорогой, порхала какая-то зеленая тварь с кожистыми крыльями.

— Я не могу называть этого ублюдка Родригесом. Настоящий Родригес был хорошим парнем.

— Конечно… я выразился коротко, но не точно. Ты… не думаешь, что у нас появятся другие самозванцы?

Я немного подумал.