Город Бога

— А может, попробуем сцену разыграть, — предложил кто-то, — Илья взял меня в заложники и привёл к ним, а пока они будут разбираться со всем, мы сможем их отвлечь на себя.

— Нет, это очень глупо. Они заподозрят. Как мог прийти к ним их союзник со стороны, где они потерпели поражение? Нет-нет, — отверг план Конвунгар, и тут же перешёл к действию. — Сколько у нас гранат?

— Четыре.

— Первую гранату забрасывай туда, а остальные прокати, но не вынимай из них чеки и крикни во всё горло. Данте, ты пойдёшь первым.

«Чистое безумие, он, наверное, свихнулся» — подумал Яго, смотря, как его брат занимает место впереди отряда.

Коммандер даже не знает, на что рассчитывает их командир, но всё же встаёт и готовится к штурму, подстёгивая новый магазин. Посмотрев на картину обречённости, с место срывается второй брат и идёт тоже в начало отряда.

— Яго, стой, — возмущённо попытался одёрнуть Валерона Чжоу, но тот только стряхнул его руку. — Стой.

— Вместе пойдём, Данте, — вставая рядом, сказал Яго.

Коммандер почувствовал гордость и радость от того, что рядом с ним есть такой брат, готовый его прикрыть или пойти вместе с ним в самоубийственный штурм, но это чувство быстро сменилось волнением и тревогой перед атакой.

Граната пошла! — крикнул боец, закрывшись дверью, и спустя мгновение раздался оглушительный хлопок, а затем ещё три полетели. — Гранаты!

Данте с Яго ворвались в внутрь, и белое помещение осветилось от вспышек оружейных выстрелов, и заполнилась криками агонии. Энерговинтовка стрекоча, стала резать противника скоплением лучевой энергии, а «Комар» Данте затопил противника волной пуль. Два брата расчистили места возле выхода и стали дальше переносить огонь, вглубь позиций, приковывая внимание к себе, и давая явить себя всему отряду, нахлынувшему из прохода.

— Чисто! — крикнул Данте, когда раздался последний вопль.

— Подобрать гранаты, — скомандовал Чжоу и осмотрелся.

Перевёрнутые белые столы послужили баррикадами и укрытием для воинов Прихода, которые пытались отчаянно сопротивляться, а цветом снега пол почернел там, где взорвалась граната, и окрасился в красный тон в тех местах, где трупы усеяли поверхность его. Стены такой же расцветки, что и пол и потолок, откуда из плоских ламп бьёт яркий, но холодный свет. Те столы, которые не перевёрнуты, уставлены лесами прозрачных колб, яркими бутылками, усеяны поляной микроскопов и прочих приспособлений для исследований, а воздух наполнен стойким запахам препаратов.

— Что тут?

— Лаборатория, — ответил Данте, идя сквозь стройные ряды столов и рассматривая принадлежности учёных. — Может быть, именно тут была произведена Шпанская Гадость, которой травили продукты.

— Сюда! — кто-то прокричал из комнаты, что практически у входа сюда.

Через мгновения в тускло освещаемой комнатушке столпился весь отряд, разглядывая то, от чего у каждого застыло сердце.

— Как же так можно? Это же самые настоящие нелюди устроили, — возмущается кто-то из бойцов.

— Помяни Господь их души, — молвит Конвунгар.

В Данте просто стоит и смотрит на огромные сосуды, с мутной жидкостью, в которых плавают выпотрошенные люди и их части тел. В другой стороне на столах лежат трупы, изрезанные и по всяческому и с вонзёнными штырями.