Город больше не молчит (СИ)

— Инга? — в коридоре показалась Василиса. На сестре был передник, и она явно отвлеклась от готовки. Ещё одна странная блажь его семейства: выполнять всю работу самим. — Я думала, мне это примерещилось.

— Василиса! — его подружка снова перешла на ультразвук. — Иди сюда, родная.

Огнева выставила вперёд обе руки.

— Боюсь, запачкать твоё… платье, — девушка кивнула Норту. — Раздевайтесь и проходите. Мы уже заканчиваем.

Сёстры скрылись, а Норт фыркнул: отец тоже мог бы соизволить показаться. Или с появлением дочки он решил и вовсе забыть о сыне?

— Иди-ка спроси, нужна ли им твоя помощь, — а он пока поговорит с папой без женского внимания, которого тут и так в избытке. — Давай, кухня прямо по коридору, третий поворот. Заодно и познакомишься с Лиссой… Уверен, сойдётесь за милую душу.

— Фу, я еще не стала тебе женой, чтобы вертеться на кухне с твоей мачехой и… — Инга осеклась, пару раз моргнув густо подведенными глазами.

Норт обернулся, тут же разгадывая её заминку. В проходе, за его спиной стоял Нортон Огнев, прислонившийся плечом к стене. Отец как всегда источал этот холодок властности, будто ещё раз подтверждая, кто в доме хозяин. В детстве Норта это пугало, потом восхищало, а сейчас тянуло спросить, сколько ещё отец собирается держаться… и не пора ли ему уступить дорогу.

— Папа, это Инга… Инга, это Нортон Огнев, — может, тащить её сюда было действительно плохой идеей, но тут в груди будто разорвалось что-то. Какого жаха он всё время прогибается под мнение семьи. — Она моя невеста.

Кажется, удивились все. Инга захлопала глазёнками ещё глупее и издала что-то среднее между хрипом и покашливанием. Отец же слегка приподнял брови, что в его исполнении было едва ли не высшей точкой эмоциональности.

— Ну что же, — он легко взял ручку Инги, повернув её тыльной стороной, — теперь понятно, кого ты притащил к нам с улицы.

Нортон мазнул губами по коже его подружки, как делал ещё исходя из старых норм этикета. То, что эти манускрипты относятся к эре Астариуса, отца мало волновало.

— Мы можем поговорить? — Норт качнул головой, давая знак Инге убираться. Её тут же сдуло.

— Кажется, меня уже не должен удивлять никакой выбор моих детей, — будто бы в пустоту произнес Огнев. — Где ты её откопал? И почему она одета, как… Лиссе такое не понравится.

— Ты говоришь о моей невесте, — напомнил Норт, — и хотя бы её фамилия не начинается с «д». Да и вы уже пересекались с ней… Инга раньше работала у нас.

— Правда? Никогда бы не подумал.

Они прошли в кабинет, где Огнев-младший тут же потянулся к одной из рюмок. В чём, в чём, а в коньяке его отец толк знал.

— Не переусердствуй перед ужином, — как маленького одёрнул его мужчина, — и тебе в принципе стоит ограничивать себя с алкоголем. Эта Инга… Надеюсь, её образ жизни не коррелируется с твоим?

Ну вот, пошли эти прекрасные нотации, из-за которых Норт и сбежал отсюда: не пей, не спи, не таскайся по клубам, брось эту траву… А что ему ещё остаётся, когда родной отец лишил главной цели?

— Нет, она у меня спортсменка и просто красавица, — усмехнулся он, салютовав стаканом. — За развлечения! Пускай бьют ключом!

— Если ты пришёл сюда напиваться в моем присутствии, то не советую. Лучше остановись, к девушкам в неподобающем состоянии я тебя не выпущу.

Пришлось отставить рюмку, хотя соблазн позлить отца ещё немного рос с каждым его словом.

— Ты не передумаешь насчет… Василисы? — имя сестры горчило на языке, будто щипало его.

— Ты думаешь, — медленно начал Нортон, — ты думаешь, что я потратил столько усилий, переполошил весь город, чтобы, смотря в твои поплывшие глаза, вернуть всё обратно? Нет, я не передумаю.

Норт пожевал щеку. Он сам не знал, на что надеялся, отец никогда не менял решений, во всяком случае, точно не ради кого-то из них.

— Почему она? Ты же никогда ни во что её не ставил?

Огнев посмотрел на сына со сдерживаемым раздражением, как на человека, который перегородил тебе дорогу и всё никак не отвяжется, хотя ты уже бросил ему под ноги пару монет.

— Она не сдаётся, не отступает. И готова рискнуть всем, если сочтёт это необходимым, — он замолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать. — А ещё мы с ней удивительно похожи… Она взяла всё лучшее и от меня и от Лиссы.

Если бы отец хотел выстрелить в него насквозь, то не смог бы сделать это точнее. Норт пошатнулся, выдавил кривую усмешку и налил себе ещё коньяка под хмурый взгляд.

— Тогда за нашу путеводную звезду! За мою милую сестрёнку, Василису, которая стала твоим отражением, — Норт, обжигая горло, заглотил всё, — не знал, что ты тоже в своё время расставлял перед Драгоцием ноги.

О последних словах Огнев пожалел быстрее, чем те успели сорваться с языка. Он вжал голову, понимая, что не просто перегнул палку, а с хрустом сломал её о колено. Отец не изменился в лице, но в фисташковых глазах рассыпались золотистые искры — верный признак поднимающегося бешенства.